Хвостатые беседы. Приключения в кошачьих владениях и за их пределами
Шрифт:
Tom Cox
TALK TO THE TAIL
Перевод с английского Т. Борисовой
Компьютерный дизайн В. Воронина
Печатается с разрешения литературных агентств Johnson & Alcock Ltd. и Andrew Nurnberg.
Говорят, вопросительный знак произошел от египетского иероглифа. Он изображал кошку, идущую прочь. То есть вопросительный знак – это хвост. И означает он, в общем-то, что вас просто-напросто игнорируют.
Если
Медведь никогда не думает перед сном: «Что-то я сегодня не очень хороший медведь». Он всегда – прекрасный медведь. Человек же себя прекрасным не ощущает. Мы вечно к чему-то стремимся, к некоему совершенству.
Пес ест пса, кошка ест мышь; скандаль, мама, круши мой дом.
Дитя войны
Шесть дней в неделю в Ист-Мендлхеме стоит тишина. Лишь порой долетит из центра добродушная ругань старичка, созывающего уток на хлебное угощение, или заиграют в парке престарелые участники кавер-группы. Обычные безобидные звуки британского рыночного городка: далекий крик бестолковых птиц да принесенная ветром песня «Придет ли день». Неуверенные голоса исполнителей настаивают на том, что день придет. Однако с семи часов пятничного вечера и до трех часов субботнего утра Ист-Мендлхем, подобно множеству других британских рыночных городков, оживает. Попади вы на улицу в такое время, своими глазами увидели бы очередную колонизацию Дикого Запада, только вместо лошадей здесь «Субару». Визжат покрышки, не утихают прилюдные споры, исполняются первобытные брачные ритуалы, а накопленная за целую неделю энергия сгорает в пенном пламени ее величества «Стеллы Артуа».
С возрастом начинаешь смотреть на это философски. Еще недавно я жил в лондонской квартире. Там каждую среду в девять вечера – минута в минуту – в дюйме от окна моей спальни молодая парочка затевала громкий спор о том, беженец их ребенок или нет. Ночь же вторника могла смело претендовать на звание дамской. Как это? Очень просто: дама из верхней квартиры ночь напролет громко занималась сексом. Ее вопли напоминали альбом «Скримаделика» группы «Primal Scream». Потом у меня был дом, деливший с соседями общую стену. Его трясло чуть ли не двадцать четыре часа в сутки: сосед-диджей, парень с пустыми глазами, устраивал регулярные «репетиции», а грустный исполинский пес, питомец мамочки диджея, подгавкивал. Стены моего нынешнего жилища, к счастью, принадлежат только мне, и одна ночь пьяной эйфории под окнами – малая цена за шесть дней спокойствия.
Хотя нельзя утверждать, что эти стены – очень надежная защита. Честно говоря, до лета 2007 года я ни разу не задавал себе вопрос: что чувствуют люди, когда в субботу в три часа ночи их дом атакуют трое мужчин с садовыми ножницами. Если бы я все же об этом задумался, то вряд ли сумел бы представить, какой жуткий, прямо-таки заводской грохот сопровождает подобную акцию. Я выглянул в окно и вздохнул с облегчением. Упомянутые мужчины пытались всего лишь украсть кусок водосточной трубы. Я-то испугался, что они решили перестроить мое жилище под собственное питейное заведение. У меня даже возникло желание их поблагодарить. Но сделал я совсем другое: спросил, какого черта им надо (правда, теперь я не совсем уверен, что использовал именно эти слова). Незваные гости тут же исчезли. Я чувствовал себя смельчаком, был очень горд – минут двадцать примерно: оказалось, они просто ходили за секатором побольше, а то со старым у них дело как-то не заладилось. Словом, нам с женой Ди пришлось вызвать полицию.
История с секатором произошла всего за неделю до визита
Справедливости ради надо сказать, следующая пятница выдалась спокойной. Мою машину обворовали только через две недели после визита джентльменов.
Спустя еще две пятницы Ди разбудила меня в три часа ночи со словами: «В спальне кто-то есть». Учитывая предыдущие события, неудивительно, что я поступил, как любой уважающий себя мужчина-защитник: вскочил, голый и бесстрашный, сгреб цветочную лейку и приготовился к бою.
Когда я еще жил с родителями, нас дважды грабили; однако оба раза меня не было дома. Теперь же я напряженно слушал ночь. Ни шороха, ни звука; тишина, казалось, вот-вот задушит. Где бы ни был злоумышленник, он сохранял мертвую неподвижность. Он? Наверное, он. Одна читательница моего блога про кошек недавно пригрозила переехать к нам со всеми пожитками и котами. Но она ведь пошутила, правда? Я замер, сведя дыхание до минимума. Глаза постепенно привыкли к темноте. Что там за шторой?!
Вот он, страх и ужас любого взрослого человека, который всю жизнь неустанно работал-созидал, и теперь ему есть что терять. Кошмар самой темной ночи – представлять мы его представляем, но в реальность не верим.
– Где? – прошипел я в надежде, что мое шипение совершит невозможное: достигнет ушей Ди, минуя уши врага.
Я вдруг вспомнил одного фермера: он пристрелил двух подростков, залезших к нему в дом, и люди объявили фермера кровожадным сумасбродом. Теперь-то я понимал, каково ему было. «Ага, ты больше не считаешь идиотами Чарлтона Хестона и всю Национальную стрелковую ассоциацию, да?» – хихикнул бесенок у меня в голове. Я потыкал во мрак носиком пластмассовой лейки.
Конечно, можно было бы вооружиться получше. Почему, например, я не схватил керамическую прикроватную лампу? Ужасная оплошность. Даже вон та книга в обложке и то весит больше. Но лейку я увидел первой, и раз уж так вышло, главное – пустить ее в ход без неуместных колебаний.
– Под кроватью, – сообщила Ди.
– Черт, нашла время шутить! – произнес я довольно громко.
– Я не шучу. Оставь его в покое. Утром выйдет.
Жена спятила? Неужели она предлагает мне проигнорировать залезшего в дом чужака – может, даже не одного? Мол, пусть орудует дальше? Я посмотрел на нее новыми глазами. Вдруг это Ди все подстроила? Я семь лет прожил с незнакомкой! Теперь меня ждет страшная расплата за наивность…
– Возвращайся в постель.
Какого черта! Лучше взглянуть судьбе в лицо. Я включил свет. Теперь грабитель или маньяк мог бы легко закончить свое грязное дело и расправиться с нами. Но он неспешно вылез из убежища, прыжком Тигры вскочил на одеяло и неуклюже плюхнулся на спину. Стало ясно: Пабло охотно откажется от бессмысленного насилия. Или хотя бы с ним повременит – при условии что усердный раб приятно и энергично помассирует захватчику пушистую грудь.
– Я вот иногда думаю, – протянул я, когда схлынуло напряжение. – Может, не надо называть наших котов «кто-то»?
Мне доводилось жить в домах, полных скрипучего темного прошлого. Но здание, где я обитаю сейчас – светлое, просторное, построенное в начале шестидесятых годов двадцатого века, – к ним не относится. Доказать я ничего не могу, однако совершенно уверен – здесь никто не умирал таинственной смертью. Не такой это дом. Он, подобно надувному батуту или видеоклипу «Spice Girls», напрочь убивает любую мысль о сверхъестественном. Тем не менее ночью по пятницам дом потрескивает и дрожит от таинственных звуков. Над полом стремительно мелькают непрошеные тени. По трубам эхом разносятся потусторонние голоса.