Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике

Расселл Хелен

Во время нашей беседы с Кристианом я спросила, как он оценивает собственное счастье, и мой собеседник признался, что даже истинная «датскость» не делает жизнь идеальной, но потом добавил: «Свой уровень счастья я оценил бы на “восьмерку”». Неплохой результат. А что могло бы сделать «профессора счастья» еще более счастливым? «Подружка», – мгновенно ответил он. Так что если вы мечтаете встречаться с одиноким датским профессором, обратитесь к издателю, и вы получите заветные данные. Всем остальным я расскажу, как стать счастливыми по-датски.

1. Январь

Хюгге

и дом

Мы стояли в кромешной тьме на пустой взлетной полосе, а сверху на головы сыпалось что-то мягкое и холодное. До этого мы летели на самолете – теплом, шумном, ярком, а теперь нас толкали и обходили другие пассажиры, спешившие на автобусы; нас поторапливали сотрудники аэропорта. В воздухе о нас заботились стюардессы в красивых темно-синих формах, предлагали нам леденцы и небольшие баночки «швепса», а здесь оказались предоставлены сами себе. Стоя на подмерзшем асфальте, мы будто попали в вакуум. Конечно, рядом были какие-то люди, но мы никого не знали, и все они говорили на непонятном нам языке. Взлетное поле блестело, словно его посыпали кристалликами соли, а воздух был просто ледяным: я чувствовала, как он царапает мне горло при каждом вздохе.

– И что дальше? – попыталась спросить я, но хлопья снега мешали говорить.

У меня замерзли уши, и за неимением шапки я прикрыла их волосами. Это оказалось правильным решением, но слышать стало еще труднее. Губы Лего-Мена шевелились, но я не могла разобрать слов, и мы побрели, ориентируясь на указатели.

– Туда? – крикнул муж, указывая на белое здание, стоящее впереди. Я подняла большие пальцы (жест из 1980-х, когда я училась в колледже) и крикнула в ответ:

– О'кей!

Женщина с сумкой на колесиках обогнала нас и решительно направилась к небольшому квадратику света впереди. Мы последовали за ней, проклиная падающий снег. Никакого шаттла, никаких крытых переходов – викинги все делают по-своему.

Муж сжал мою обледеневшую руку, и я попыталась улыбнуться, но, поскольку зубы у меня стучали от холода, вместо улыбки получилась гримаса. Я знала, что будет холодно, но не до такой степени! Мы пробыли на балтийском воздухе всего полторы минуты, а я уже продрогла до костей. Из носа вот-вот потечет, но вдруг покалывание прекратилось, и я вообще перестала чувствовать собственный нос. Боже, я что, отморозила нос в Дании? Внутри аэровокзала стало немного легче, а стоя в ожидании паспортного контроля у меня уже горели руки и ноги, так было жарко в помещении.

Мы прошли мимо огромного плаката с рекламой знаменитой марки пива. «Добро пожаловать в самую счастливую страну!» – приветствовала нас реклама. «Ну-ну, – подумала я, – посмотрим…»

Мы никого здесь не знали, не говорили по-датски, и нам негде было жить. Вся эйфория от новой жизни в новом году сменилась тоскливым ощущением: «Вот черт! Это все происходит на самом деле!» Двухдневное похмелье после затянувшихся проводов и обеда с возлияниями перед отъездом не способствовали улучшению настроения.

Мы вышли из зала прилетов в непроглядную темень ночи и стали озираться в поисках нашей арендованной машины, но сделать это оказалось нелегко. Снег занес номера, и нам, словно полицейским, пришлось провести изыскания. В конце концов мы нашли нужную комбинацию букв и цифр и по неверной стороне дороги поехали прямо в «Леголенд». На трассе попадались незнакомые нам дорожные знаки, припорошенные снегом, поэтому несколько раз мы сворачивали не туда, куда нужно. Но нам все же удалось добраться до места, которое на ближайшие несколько ночей должно было стать прибежищем.

– Добро пожаловать в отель «Леголенд»! – приветствовал нас портье, высокий широкоплечий блондин с ослепительной улыбкой.

Он безупречно говорил по-английски, и я немного расслабилась. Кристиан уверял, что большинство датчан владеют европейскими языками, но меня предупреждали, что в сельской местности, где мы собственно и оказались, дело может обстоять иначе. Но пока все шло хорошо.

– Мы поселим вас в номере «Принцесса», – продолжал портье.

– «Принцесса»? – зачарованно переспросил Лего-Мен.

– Это что, президентский сьют? – спросила я с надеждой в голосе.

– Нет, – улыбнулся портье. – Просто тематический номер.

Развернув монитор в нашу сторону, он показал нам комнату в пастельных тонах, где стояла розовая кровать с изголовьем, сделанным из пластиковых замковых башенок.

– Понимаете?

– Вау! Ну да, понимаем…

– Номер построен из 11 960 деталей «лего»…

– Да, да, мы понимаем… Дело в том…

– И там есть двухъярусная кровать! – с гордостью добавил портье.

– Это отлично, но дело в том, что у нас нет детей…

Портье на мгновение смутился, но быстро овладел собой и продолжил:

– А стены украшены бабочками!

Я подумала, что он вот-вот предложит нам кубок, наполненный слезами единорога, поэтому попыталась деликатно его остановить:

– Все это замечательно, но нам просто не нужно ничего такого… изысканного. У вас нет номера попроще?

Портье, нахмурившись, уставился на доску с ключами. Потом, просияв, радостно спросил:

– Может, вам подойдет «Пиратский» номер?

Свою первую ночь на новой родине мы спали под огромным «портретом» «Веселого Роджера». Все вокруг было разукрашено попугаями, испанскими песо и прочими атрибутами пиратского колорита. А утром Лего-Мен вышел из ванной с черной повязкой на глазу! Впрочем, при свете дня все оказалось не столь мрачно. Так обычно и бывает. Мы отдернули шторы, и перед нами предстал яркий, белоснежный новый мир. Пришлось даже проморгаться, прежде чем в глазах появилась резкость. Нас ожидал впечатляющий завтрак – шведский стол с неизменной маринованной сельдью. После завтрака мы взбодрились и приготовились впитывать различные аспекты администрирования жизни, необходимые для существования в новой стране. И вот мы уже на улице.