И балом правил сатана
Шрифт:
– Нет… - мой голос дрогнул, когда он провел носом по моей щеке, и под его мягким нажимом я повернула голову в сторону, открывая шею. – Леш, ты пьян…
– Так пользуйся этим, детка, - с одуряющей хрипотцой негромко рассмеялся он и его губы мягко заскользили по моей шее.
Внутри меня рождались парадоксальные чувства: прильнуть к нему всем телом и с силой оттолкнуть от себя, впиться в эти вечно насмешливые губы и наградить его пощечиной. Он прикусил мне мочку уха, чувствительно, но не больно, скользнул по
Я повернула голову и впилась в его губы злым, болезненным поцелуем. Тело отозвалось патологической взрывной волной возбуждения, наполнившей вены свинцом и похоронив под своей лавиной разум.
Лешка обнял меня и рывком прижал к себе, делая поцелуй глубже, бескомпромисснее. И я действительно не знаю, чем бы все закончилось если бы не звук отворившейся двери.
Дернувшись было, в попытке отпрянуть, я выглянула из-за плеча Лешки. Саша, с видом «а я же говорила», пьяно мне улыбнулась и одобрительно показала большой палец. Бульдожья хватка сатаны не ослабла и мешала мне от него отшатнуться.
– Зимина, ты что ли? – с ленивой хрипотцой протянул Богданов, не оглядываясь на нее. – То-то я смотрю, разом бухлом завоняло.
– Ой, все никак к фамилии этой не привыкну, представляете. Год уже прошел! – улыбнулась она, пьяно махнув рукавом Славиной куртки, накинутой на плечи. – Сижу я такая в очереди за получением загранпаспорта неделю назад, до этого на прежней фамилии был. Так вот, значит. Сижу я, сижу, разглядываю обстановку и вспоминаю как за первым своим загранпаспортом с родителями и братом сюда же приходила. Как мы сидели все вместе, и народу туча была. Как всех по одному вызывали. Как мы радовались… прям такая ностальгия накатила, что жуть! И тут, значит, слышу, зовут какую-то Зимину для получения паспорта. Думаю, знакомая-то фамилия какая!.. И тут до меня доходит!
Я рассмеялась глядя на пьяную Сашку. Лешка прыснул и расслабил руки, позволяя мне вырваться из его тисков.
– Так я чего пришла-то… - с трудом сделав суровый вид, начала она. – Вы чего тут голожопые третесь?! Один без куртки, вторая вообще в туфлях!
Богданов цокнув языком подтолкнул меня к двери, потом следом начал заталкивать Сашку, вспомнившую еще пару историй, и желающую их непременно рассказать.
– Лешка! Ну чего ты так пихаешься! – Возмутилась она его поведением, и я снова обратила внимание, как по доброму он ей улыбнулся.
Уважение? Нет, господин Богданов. Вы питаете к ней еще кое-какие чувства, превращающие вас из зверя в относительно нормального человека. И сдавая верхнюю одежду в гардероб, я почему-то ощутила неприязненный укол где-то в районе сердца.
Глава 5.
Богданов не только талантливый бизнесмен, но и блестящий стратег. Он еще неделю после случая в бильярдной, использовал меня исключительно, как курьера. И мое привычное раздражение уже не взвывало столь болезненный ответ со стороны гордости. Я адаптировалась. И вместе с тем, все чаще вязла в воспоминании
Сашка была ординатором в отделении хирургии первой горбольницы. Это я узнала, когда по поручению Лешки забирала бумаги из офиса Зимина и должна была отвезти ей. Она встретила меня на крыльце приемного покоя как старую знакомую. Даже предложила чай попить в ординаторской. Я мрачно отказалась, ибо говорить о сатане , а разговор об этом непременно зайдет, мне не хотелось.
В пятницу вечером Богданов мне позвонил и сообщил, что за мной заедет. Для чего, я спросить не успела, бес уже отключился. Глухо прорычав, я злобно ударила кулаком по столу. Толик, заваривающий кофе, вздрогнул и вопросительно на меня посмотрел. Я махнула рукой и начала собираться.
Пунктуальный Богданов заявился в офис ровно за пять минут до окончания рабочего дня, едва ли не с пинка распахнув дверь. Вошел и лениво обвел взглядом помещение. Плюхнулся в кресло для посетителей перед моим рабочим столом, и пока я натягивала ботфорты, развернулся к моему секретарю.
– Чего не здороваешься, Толик-еболик? – Хохотнув и склонив голову вопросил он у оторопевшего от такой наглости секретаря. – Что, думаешь, если неразумную начальницу обманываешь, приписывая себе комиссию по сделкам на множественные разовые заказы, то можно быть высокомерным?
Я застыла, пораженно переводя взгляд с резко побледневшего Толика на довольно скалящегося Богданова. Последний, лениво мазнув по мне взглядом, кратко пояснил:
– Зимин проверил вашу бухгалтерию. И черную тоже. Вам врет собственный секретарь, Настасья Сергевна. Что у вас за шарага? Я думал, ты здесь главная злодейка, а ты такое почетное звание не опрадала.
– Злодей тут только один, -гневно глядя на напуганного Толика, возразила я.
Вот почему у меня вечно квартальные отчеты плавают. И я не думаю, что Виктор не в курсе, чем промышляет его гадкая шестерка.
– Ладно, в понедельник ему яйца выкрутишь. – Зевнул Лешка, вставая с кресла. – Никуда не денется. До понедельника приведет циферки в норму, Зимин потом проверит. И вернет ворованные грошики своей желторотой начальнице. Петя, мой водитель, его проконтролирует. Петя, заходи.
Петя зашел в кабинет, пригнув голову и ссутулив плечи, чтобы поместиться в проем. На фоне субтильного Толика, он выглядел особенно свирепо. Секретарь посмотрел на него с священным ужасом и громко сглотнул.
– Ну, бывай, Толик-еболик. – Ободряюще улыбнулся ему Богданов и покинул офис, махнув мне рукой, как собаке, мол, ко мне.
Вот козел! И этот , и тот! И Петя тоже козел! Так, за компанию. Позвоню Виктору и выскажу ему все нахер!
Я рылась в телефоне, торопливо перебегая площадку до стоянки. Богданов уже снял с сигнализации свой черный танк и завел его. Потом подошел к левому переднему крылу и присвистнув, потер пальцем, очевидно не хилую царапину на металле.