И был вечер
Шрифт:
— Финнель, а почему я не видела ваших детей? — поинтересовалась я. Ассоциация сработала, стоило ему сказать о любви, как я вспомнила о ее закономерных последствиях.
— Последний ребенок у нас родился лет семьдесят назад, — охотно пояснил эльф. Да, проблемы с перенаселением этому народу явно не грозят.
— Что же вы так? — осудила я подобную нерасторопность, — Или такая рождаемость норма для вашей расы? Глаза эльфа внезапно загорелись сердитыми зелеными огнями, как у злого эрдельтерьера.
— Ну почему же, — медленно и спокойно ответил эльф, — Пока мы жили на поверхности, дети у нас рождались гораздо чаще. Энергия нижнего
Тут «библиотекарь» снова прикусил язык и замолчал, на этот надолго.
Я не стала дожидаться, пока на него снизойдет желание пообщаться и, полистав немного книги, потихоньку слиняла. Толку без комментариев Финнеля от них все равно не было, не комиксы же. У меня итак имелось достаточно пищи для размышлений до самой ночи, а потом я намеревалась снова повторить свой опыт. Только на этот раз в другую руку надо будет взять какой-нибудь каравай, а еще лучше, сумку с продуктами.
Ноги сами собой свернули в сторону ближайшей местной пекарни, которая находилась рядом с дворцом Велесира. Какие бы там не намечались военные действия, а друзей необходимо было накормить.
Глава 8
Все мужики — сволочи!
Главное все делать своевременно, не успела я пройти и ста метров, как наткнулась на выходящего из княжьего дворца Итивеля. Он увидел меня, и на его лице последовательно отразилась целая гамма чувств. Серьезное и грустное выражение сменил виноватый вид, затем решимость, а потом им на замену пришла неземная радость, словно наша встреча — это самое лучшее, что могло случиться с ним в этом мире. От такой улыбки можно было ослепнуть и упасть ему на руки уже на все согласной. Вот только глаза у него остались грустными, так что я не стала падать даже после того, как он взял мою руку, приложил к своей щеке, а потом бережно поцеловал.
Ох, не спроста все эти нежности, чует мое сердце, что без вмешательства Великого князя здесь не обошлось!
Между тем, эльф стиснул мой локоть и пригласил на прогулку. Я тут же согласилась, надо же выяснить, какая интрига была сплетена за моей спиной, да и компании этого парня я всегда была рада.
— Пошли, — я повернула в сторону любимой горки, но Итивель с улыбкой покачал головой. Похоже, наш маршрут менялся. Каково же было мое изумление, когда этот товарищ уверенно подвел меня к моим же дверям и, не давая опомниться, увлек внутрь! Но и на этом чудеса не закончились, не отходя от порога и едва успев прикрыть за нами дверь, он уверенно обнял меня и поцеловал, а потом, словно невзначай, не прерывая поцелуя начал помаленьку перемещаться в сторону спальни. Ничего себе, свиданьице… То за руку взять никак не решался, а то сразу в постель тащит, даже не соизволив про большую и светлую любовь хоть слово сказать… А вот шиш тебе!
По правде сказать, эта полная возмущения мысль посетила меня в тот момент, когда мое тело уже полулежало в объятьях на ложе. Но ведь посетила же! Я с трудом отстранила от себя ненормально активного ухажера и молча посмотрела ему в глаза. Пристально, с прищуром и упреком. Моя мама всегда так смотрит на отца, когда подозревает, что он ей привирает. Действует безотказно, и я надеялась, что ушастого тоже проймет. Забавно, но помогло.
Итивель немедленно потупился, потом разжал объятья, охватил голову руками и сквозь зубы простонал, — Извини, я не могу! После чего вскочил и буквально вылетел из дома.
Я осталась лежать в прежней позе, теперь моя душа разрывалась на части от обиды, сожаления, злости, и еще десятка чувств, которые можно было охарактеризовать примерно такими словами, — Ну и гады же вы, мужики!
Сформулировав вслух эту извечную женскую фразу, произносимую в порыве гнева на протяжении тысяч лет миллионами женщин разных рас во всех уголках света, я встала, одернула платье, вытерла набежавшие слезы и отправилась на беседу с главным виновником случившегося. Берегитесь Великий князь, Вам суждено отгрести сразу за двоих!
Не держали эльфы во дворцах своих правителей стражи, видно до меня никого из них не посещала мысль об умышленном членовредительстве какой-нибудь части тела Светлейшего, так что дорога была свободна. Велесир нашелся в одной из многочисленных комнат, он сидел за столом и увлеченно постукивал маленьким молоточком по узкому листу серебристого металла. Похоже, князь увлекался чеканкой, у этого народа в кого не плюнь, сплошные ювелиры.
Я встала напротив него, заслонив льющийся через окно свет, и процедила, — Ну и зачем Вам это было надо?!
Блеф — великая вещь, в моей голове кружилось множество возмущенных мыслей, в основном о том, что нельзя в приказном порядке отправлять мужчин соблазнять девушек, особенно если им это не по душе. Князь, имеющий дурную привычку без спросу соваться в чужие мысли, вздохнул и сказал с сожалением, — Мальчишка, ничего поручить нельзя.
От этих слов мне стало только хуже, значит, я не ошиблась, значит, я была всего лишь обременительным поручением.
Наверное, лицо отразило все чувства, что разрывали на части мое сердце, князь отложил в сторону драг металл, встал, сделал шаг в мою сторону и сказал, — Поверьте, милая, все мои замыслы направлены только на ваше благо!
В глазах этой премудрой сволочи не было и капли сожаления!!!
— А не пошли бы Вы, Велесир, куда подальше со своими планами, замыслами и заботами о моем благе! — взъярилась я. И не смейте соваться в мою жизнь, подсовывая всяких… Иначе в следующий раз я дождусь удобного момента да лишу вашего слугу какой-нибудь части тела!
Князь осуждающе покачал головой, чем окончательно разозлил меня. Внутри словно щелкнула какая-то кнопка, а потом меня понесло…
Не знаю сколько это длилось, но пришла я в себя только тогда, когда смела со стола на пол все его хозяйство, так аккуратно разложенное по своим местам, с наслаждением вслушавшись в звон и грохот. Князь стоял, замерев с полуоткрытым ртом, похоже, мое выступление имело успех, не говоря об эффектном финале. Так тебе и надо, поползай теперь по полу!
На этом мой запал ярости закончился, почувствовав, что еще чуть-чуть и хлынет поток слез, я вылетела вон. Ноги несли меня прочь от каменного дворца, мимо моего жилища, мимо кладбища, пока я не оказалась за пределами городских стен, на самом берегу озера. Там, забившись подальше от чужих глаз под какой-то куст, я молча глотала слезы, кляня про себя всех эльфов, демонов и прочих обитателей этих мест. И мне очень хотелось причинить им такую же боль, как они причинили мне.
Под этим кустом меня и обнаружила Лотанэ. Она тихо села рядом, помолчала немного, а потом позвала, — Настя, пойдем домой, ты простудишься, если будешь сидеть на холодной земле.