И цветы расцвели...

Раджниш Бхагаван Шри

Говорят, Будда сказал: «Моя религия будет живой силой только пятьсот лет». И в этом есть смысл, потому что он сам будет живой силой пятьсот лет. Ему понадобится пятьсот лет для того, чтобы полностью освободиться от связей.

Когда наступает смерть, молчите. Наблюдайте!

Во всем мире, отдавая дань уважения умершему, принято мол­чать, хранить молчание две минуты - даже не понимая причину. Эта традиция существует во всем мире. Почему следует молчать?

Эта традиция имеет смысл. Вы можете не знать причины, можете не осознавать, ваше молчание может быть наполнено внутренней болтовней, или вы можете просто выполнять ритуал - это ваше де­ло. Но суть остается.

После

смерти одного из прихожан Мастер Дого, в сопровожде­нии своего ученика Зенгена, навестили семью покойного.

Не потрудившись высказать хоть слово соболезнования. Зенген подошел к гробу, постучал по нему и спросил Дого: «Он действи­тельно мертв?»

Вопрос правильный, но время выбрано неудачно. Он воспользо­вался не той возможностью. Тогда было не время говорить об этом, тогда было время быть с этим. И умерший человек, должно быть, был очень дорог Дого, иначе он не пришел бы почтить его память. Дого - просветленный. Умерший ученик, наверное, был кем-то осо­бенным.

И Дого пришел для того, чтобы сделать что-то еще для него. Мастер может помочь тебе, когда ты жив; когда ты мертв, Мастер может помочь тебе еще больше - потому что со смертью наступает глубокое непротивление.

При жизни вы постоянно сопротивляетесь, боретесь, даже со своим Мастером, не уступаете, либо уступаете наполовину - что не меняет сути. Но когда вы умираете, уступить проще, потому что умирать и сдаваться - по сути, одно и то же. Когда умирает тело, вам легче уступить. Бороться трудно, сопротивляться трудно. Ваше сопротивление прекращается, ваше тело отходит в мир иной - вот что такое смерть.

Дого пришел туда с определенной целью, а этот ученик задает вопросы. Сам вопрос правильный, неправильно выбрано время.

«Не скажу», - ответил Дого.

«Скажи», - настаивал Зенген.

«Я не скажу, и все», - сказал Дого.

Во-первых: что можно сказать о смерти? Как можно сказать во­обще что-либо о смерти? Ни одно слово не способно нести на себе значение смерти. Что значит слово «смерть»? Ничего не значит на самом деле. Что вы имеете в виду, когда произносите слово «смерть»? Это просто дверь, а что за ней - нам неизвестно. Мы ви­дим, как человек исчезает за дверью. Нам видна дверь, но за ней он просто исчезает. Слово «смерть», которое вы используете, может обозначить только дверь. Но что происходит на самом деле там, за дверью?
– ведь дверь здесь ни при чем.

В дверь нужно войти. Тогда что происходит с теми, кто исчезает за дверью, дальше которой мы не видим? Что с ними случается? И что такое эта дверь? Всего лишь остановка дыхания? Разве дыхание и есть вся жизнь? Разве ничего, кроме дыхания, нет? Дыхание оста­навливается... тело умирает, если вы всего лишь тело и дыхание, тогда проблемы нет. Тогда смерть - ничто. Тогда она не дверь во что-то еще. Она просто остановка, а не исчезновение. Как остановка часов.

Часы тикают - они идут, а потом вдруг останавливаются; вы же не спрашиваете, куда делось тиканье - в этом нет смысла! Никуда оно не делось. Оно просто остановилось, просто что-то неисправно в механизме - можно его починить, и он снова будет тикать. Разве смерть похожа на остановку часов? И ничего больше?

Если это так, она никакая не тайна. Она вообще ничто. Но как может жизнь исчезнуть так легко? Жизнь не механична, жизнь осознанна. Часы ничего не осознают. Вы можете послушать тикание, часы никогда его не слушают. Вы можете послушать собственное сердцебиение. Кто этот слушатель? Если жизнь - это только сердце­биение, тогда кто этот слушатель? Если жизнь только в дыхании, тогда как можно осознавать собственное дыхание? Именно поэтому все восточные техники медитации используют осознанное дыхание в качестве тонкого приема - ведь если вы начинаете осознавать свое дыхание, тогда в ком эта осознанность? Это должен быть кто-то за пределами дыхания, потому что тот, кто смотрит, не может быть одновременно тем, на кого смотрят. Вы можете наблюдать его; мо­жете закрыть глаза и ощутить свой вдох и выдох. Кто этот наблюда­тель, этот свидетель? Это должна быть самостоятельная сила, не за­висящая от дыхания. Остановка дыхания подобна остановке часов, но куда исчезает этот свидетель? Куда он перемещается?

Смерть - это дверь, это не остановка. Осознанность переходит, но ваше тело остается у двери - так же, как вы снимаете туфли, ко­гда входите в дом. Тело остается за пределами храма, а осознан­ность входит в храм. Это тончайшее явление - жизнь ничто по срав­нению с этим. На самом деле, жизнь - это только подготовка к смерти, и мудры лишь те, кто за свою жизнь научится тому, как умереть. Если вы не знаете, как умирать, вы упустили весь смысл жизни: это подготовка, это тренировка, это дисциплина.

Жизнь - это не конец, это лишь дисциплина, позволяющая по­стичь искусство смерти. Но вы боитесь, вам страшно. От одного слова «смерть» вас бросает в дрожь. Это означает только то, что вы до сих пор не познали жизни, потому что жизнь никогда не умирает. Жизнь бессмертна.

Каким-то образом вы стали отождествлять себя со своим телом, то есть с механизмом. Механизм обречен умереть, механизм не мо­жет быть вечным, потому что он подвержен влиянию извне; он обу­словлен. Осознанность же безусловна: она ни от чего не зависит, она подобна облаку, плывущему по небу, у нее нет корней, нет при­чин, она не была рождена и поэтому никогда не умрет.

Когда кто-то умирает, рядом с этим человеком нужно быть меди­тативным, потому что храм близко, и вы ходите по священной земле.

Не будьте несерьезными. Не давайте выход своему любопытству, молчите и наблюдайте, чтобы вы смогли увидеть: происходит нечто очень важное - не упустите момент. Когда смерть рядом, к чему о ней спрашивать? Почему бы просто не смотреть на нее? Почему не понаблюдать ее? Почему не пройти немного рядом с ней?

«Не скажу» - ответил Дого.

«Скажи» - настаивал Зенген

«Не скажу, и все», - сказал Дого

По дороге обратно в храм разъяренный Зенген повернулся к Дого и пригрозил:

«Ради Бога, если ты не ответишь на мой вопрос, я по­бью тебя».

В дзен это возможно - чтобы ученик побил Мастера, потому что в дзен все искренне и по-настоящему. Мастер дзен не окружает себя ореолом «Я более свят, чем ты». Он не скажет: «Я выше тебя». Как может тот, кто достиг, сказать: «Я выше, а ты ниже»? Ученик может считать себя выше, но Мастер не может претендовать ни на какое превосходство, потому что на превосходство может претендовать только неполноценность. На превосходство претендует только эго, которое беспомощно и неполноценно. На силу претендует только слабость; когда вы неуверенны, вы изображаете уверенность, когда вы больны, вы притворяетесь здоровым; когда вы не знаете, вы пре­тендуете на знание. Ваши претензии нужны лишь для того, чтобы скрыть правду. Мастер ни на что не претендует. Он не может ска­зать: «Я выше». Это глупо. Разве может мудрый человек сказать «Я выше»?