И дочка в подарок
Шрифт:
– Тогда… шесть лет назад, ничего у нас с тобой не было.
Я ахнула и потрясенно прижала ладонь к губам.
– Я довез тебя до дома - это правда. На этом все. Не в моих привычках пользоваться женщинами в бессознательном состоянии.
– Но… это значит…
– Это значит, что Маша, вне всяких сомнений - Костина дочь.
Он снова улыбнулся и в глазах его промелькнула легкая грусть. Но, стараясь говорить весело, Артур добавил:
– Ты просто вдумайся… она ведь даже характером вся в него!
Он
– Возможно, ты спросишь, зачем тогда я сделал все это… Солгал. Подделал тест…
Я не ответила. Все было ясно и так. И, тем не менее, он честно признался:
– Да, я хотел ему досадить. Мы не слишком хорошо расстались с ним… но, наверно, этот разрыв был только к лучшему. Когда увидишь его… передай, что я… все эти годы жалел не столько о развале фирмы, сколько о том, что потерял его дружбу. Но… почему-то не мог этого признать.
Я осознала вдруг, что на моих глазах застыли слезы, быстро превратившиеся в хрустальные льдинки.
Малиновский поднес руку и бережно, аккуратно стряхнул их с моего лица.
– И вот еще что, Цветочек… Рената что-то задумала против вас. Она предлагала мне какой-то сумасшедший план вроде того, чтобы подложить Косте в постель эту, как ее… Баклажанову? Картошкину?
Шмыгнув носом, я рассмеялась сквозь слезы и поправила:
– Арбузову…
– Точно, Арбузову! Так вот, знай, что если такое случится - я тут абсолютно не при чем. Как, впрочем, и Костя. Верь ему, Цветочек… он, в общем-то, очень неплохой парень. Иногда, правда, чересчур упрямый, но в остальном…
Малиновский хмыкнул и, отстранившись, собирался было уже уйти, но я удержала его, схватив за руку.
– Артур!
– Да?
– Почему ты… сказал мне все это?
Он помолчал, прежде, чем ответить, потом все же сдавленно произнес:
– Потому что ты - первая женщина, на чье мнение мне не плевать. Пожалуйста… не думай обо мне плохо… несмотря на все, что я успел натворить.
Он снова попытался отвернуться, но я порывисто подалась к нему и крепко обняла.
– Спасибо… я все передам ему… Косте.
«Если только он захочет после всего случившегося слушать меня саму», - добавила про себя, ощущая, как к сердцу подступает страх. Но решимость вернуть того, кого любила, была куда сильнее.
– Прощай, Цветочек.
Артур пошел к машине, и, более не оглядываясь, сель за руль и уехал. Когда его иномарка исчезла из вида, я, словно ошпаренная, помчалась к дому, чтобы взять самые необходимые вещи и ехать туда, где просто обязана была быть. Чтобы все исправить. Чтобы дать шанс… себе самой - прежде всего.
Я спешно бросала вещи и документы в сумку, когда в мою комнату внезапно ворвалась Маша.
– Мамочка!
– позвала она таким голосом, словно в доме начался пожар.
– Что такое?
–
– Сходи, пожалуйста, в погреб!
Я непонимающе воззрилась на дочь.
– Сейчас? Зачем?..
– Хочу варенье! Сливовое! Мамочка, ну пожааалуйста, - проканючила она так жалобно, что шансов отказаться у меня просто не осталось.
– Подожди минутку, я сейчас закончу…
– Нет, прямо сейчас!
Маша подскочила ко мне и схватила за руку с такой силой, что, клянусь, мне даже показалось, будто ей помогает заодно еще и Петенька!
– Ладно, - сдалась я.
– Иду.
Маша (вместе с тюленем, конечно) проследовала со мной до самого погреба, словно боялась, что по пути я сверну куда-то не туда, и осталась ждать наверху, пока я спускалась по старой деревянной лестнице вниз…
А потом взяла и захлопнула крышку сверху!
Я так и замерла, пораженная, с банкой варенья в руках, которую едва успела нащупать, лихорадочно пытаясь сообразить, что означает эта новая выходка дочери…
Но вот наверху послышался шум и кто-то стал спускаться ко мне в кромешной тьме по древним скрипучим ступенькам…
Мы неминуемо столкнулись - да так, что я едва не выронила из рук проклятое варенье. Хотела было даже выругаться, но вдруг узнала запах того, кто стоял рядом… аромат парфюма с нотками кожи и фруктов…
– Костя, - выдохнула удивленно.
Неужели мне это не мерещилось?..
– Алина, - шепнул он в ответ.
А потом мы одновременно, как по команде, произнесли - торопливо, словно боялись, что не успеется…
– Я хотела тебе сказать…
– Я должен тебе признаться…
Повисла пауза, наполненная лишь звуками нашего взволнованного дыхания, которое, казалось, сейчас было у нас одно на двоих…
– Ты первая, - галантно предложил он.
Я сглотнула, но долго думать не стала: отбросив все сомнения, буквально нырнула в омут с головой, сказав:
– Прости меня. Я хотела сказать тебе так много… но все остальное совсем неважно сейчас. Кроме одного… Я должна была тебе верить. И очень сожалею, что не стала слушать тебя тогда… Но я верю тебе сейчас. И, надеюсь, ты сможешь…
Дыхание кончилось, запал уверенности - тоже. Но желание удержать этого мужчину рядом любой ценой - осталось. Поэтому я добавила:
– Я надеюсь, еще не поздно все исправить. Потому что я, если честно… не представляю, как без тебя жить.
Ответом мне была тишина. С упавшим сердцем и отчаянно тающей надеждой, я несмело позвала:
– Костя?..
Первым порывом после того, как узнал о побеге несносной, стало желание тоже уползти в берлогу. Даже не до весны, а на ближайшие пару лет. Без Алины и Маши все было ненужным - даже фирма, еще один мой ребенок, в которого было вложено много сил.