Шрифт:
Глава 1
«В переменах есть определенное облегчение, даже если они будут от плохого к худшему! Как я убедился во время путешествия в дилижансе, часто бывает приятно изменить положение и получить синяк на новом месте» / Вашингтон Ирвинг
Темнота комнаты казалась нестрашной – уютной и тёплой, как мамин ангорский свитер. Она шуршала котёнком под диваном и столом, тихо поскрипывала половицами, мягко стучалась ветками в окно.
Темноту смягчал и отгонял к углам мерцающий свет гирлянд. Они висели над окном и окутывали сиянием
Маленькая Марина осторожно приблизилась к огромному дереву. На колючих ветках висела такая красота! Она даже не могла сразу подобрать слова! Всё блестело и мерцало отражённым от гирлянд светом. Вот сверкающий шар, похожий на маленький мячик. В нём отражалась смешная девочка с большой головой и маленьким телом, одетая в такое же платьице, что и у Марины. А рядом на серебристой нитке висела игрушечная Снегурочка с длинной косой и в кокошнике. Марина прикоснулась пальчиком к прохладному гладкому боку, и Снегурочка завращалась, словно танцуя. Легонько стукнулась о соседнюю игрушку, издав звонкий стеклянный звук.
Марина перевела взгляд ниже и увидела, что под ёлкой стоит яркая красивая бумажная сумочка. “Подарок! – догадалась она – От Дедушки Мороза!”
Присела на корточки и с замиранием сердца взяла в руки тяжёлый пакет. Она хотела заглянуть в него, но вдруг предвкушение чуда сменилось страхом. Марина поняла, что внутри её ждут не сладкие конфеты или милый пупсик, который она просила у Деда Мороза, а только тоска и ужас.
Предчувствие боли выдернуло Марину из сна. Давно ей не снился тот последний счастливый Новый год. Она уже почти забыла как спокойно и радостно может быть на душе. Долго лежала в темноте с открытыми глазами, отходя от сна.
Впрочем, настоящей темноты не было. Похоже, вечером пошёл снег, и заглядывающая в окно ночь уютно светилась рассеянным жемчужным светом фонарей и гирлянд, мерцавших в окнах домов и витринах. Отсюда, из кровати, Марина их не видела, но знала, что они есть. Видела каждый вечер. Уже с ноября соседские окна напоминали ей, что праздник идёт и обязательно наступит. От того, что у неё и в этот новый год чуда не случится, счастливого праздника не будет, иногда остро накатывала тоска.
Муж и раньше, когда у них всё ещё было благополучно, не разрешал Марине «заниматься глупостями», «тратить деньги на ерунду». «Мы всё равно пойдём отмечать к маме», – говорил он. И ёлку они не наряжали, гирлянды в окнах не вывешивали, даже подарками не обменивались. Сколько раз она просила Павла отметить Новый год вдвоём, но он постоянно отказывался.
Отмечать же что-то с его роднёй было для Марины настоящим испытанием. Как ни старалась она угодить свекрови, та всё равно находила повод ехидно «пройтись» по Марининой внешности, «умению зарабатывать деньги», хозяйственности, и, вообще, полной, тотальной непутёвости.
Вдруг Марина вспомнила, что в этот раз ей не придётся идти в новогоднюю ночь в гости к родителям мужа. Марина с Павлом в очередной раз поссорились, тот ушёл и сказал, что не вернётся. До окончания праздников уж точно.
Радость робкой мышкой проскользнула ей в сердце, забилась там в дальний уголок и затаилась. Стыдно признаться, но отсутствие мужа радовало. Неужели ей удастся несколько
Утром это предчувствие чего-то хорошего только укрепилось и продолжило поднимать настроение. Надо было собираться на работу. Директор опять не разрешила устроить в последний рабочий день года неофициальный выходной.
– Никаких санитарных дней, никаких переносов! – категорично заявила она.
Все ворчали и дулись, а Марина радовалась. На работе ей всегда было спокойно. Даже если Павел или его родня являлись туда, громких скандалов они устраивать не рисковали. А сегодня так и вовсе их можно не ждать. библиотека закрыта для посетителей: санитарный день! На это начальница всё же согласилась с условием, что все не будут сидеть по отделам, а устроят «утренник» для коллектива.
«Утренником» называла их праздник заведующая отделом, где работала Марина.
– Ни выпить, ни закусить от души с этой занудой. Стишки под ёлочкой почитаем и подарок от профсоюза получим. Что это за праздник? Ну, чистый утренник!
А Марине нравились эти «посиделки» куда больше, чем встреча Нового года с роднёй мужа. Хоть многие и ворчали, но в конце концов у коллег побеждало предпраздничное настроение. Все улыбались, обменивались поздравлениями и пожеланиями, и радостно уходили домой, чувствуя, что рабочим будням пришёл конец, впереди – праздник!
Мысли о предстоящем дне и торопливые сборы поднимали ей настроение. Появился повод надеть любимое чёрное платье, на котором блестящая мишура, добавленная в виде шарфа перед самым «утренником», будет смотреться особенно ярко. В сумочку брошена косметичка, чтобы сделать макияж на работе, и пакет с собственноручно испечёнными сладостями. Всё! Она готова!
Начавшийся с вечера снег продолжал идти, и когда Марина вышла из подъезда, то на миг замерла, поражённая волшебным преображением. Ещё вчера унылый вид обычного городского двора стал похож на зимнюю сказку. Темнота ещё не рассеявшейся ночи скрывала от глаз помойку в глубине двора и всё, что находилось дальше нескольких шагов. Тёплыми огоньками горели окна дома напротив, а фонарь над дверью подъезда выхватывал из темноты лишь тротуар и похожие на большие сугробы автомобили, стоявшие возле дома. Белый снег спрятал грязь и мусор, и мягко светился в темноте раннего утра. Также мягко сияло серым жемчужным светом зимнее небо и воздух, пронизанный сверкающими снежинками.
Марина вышла из подъезда первой и сейчас не решалась сделать шаг, который нарушит нетронутое белое полотно. Мир казался чистым и невинным, как новорожденный младенец. Было жаль пятнать его своими следами.
Снежинки с порывом ветра залетели под навес и влажно коснулись щеки. Словно пёс дружелюбно лизнул шершавым языком. Марина невольно улыбнулась. Показалось, что сегодня обязательно случится что-то хорошее. Сделала несколько шагов от подъезда и оглянулась. Её следы на снегу напомнили вышитую строчку, и она снова улыбнулась, представив себя вышивальщицей. Её след ничего не портил на снежном полотне зимнего города. Лишь наносил узор, добавляя жизни белому покрывалу.