И грянул гром… (Том 4-й дополнительный)
Шрифт:
Первой задачей было расширить ствол шахты до размеров входного отверстия сорок на сто английских футов. На это ушла большая часть 1849 года, и к работам по углублению шахты приступили лишь в начале 1850 года. Зато начиная с 1850 года и вплоть до памятного 5 ноября 1872 года выемка грунта не прекращалась. Я забыл упомянуть в самом начале, что генеральным директором всех работ был назначен бельгийский государственный служащий инженер Жан Дюзолуа, который и занимал этот ответственный пост вплоть до своей трагической гибели утром 6 ноября 1872 года, о которой я подробно расскажу ниже.
Чем глубже продвигались рабочие, тем больше поднималась температура, но скорость ее возрастания, как вскоре было замечено, не соответствовала подсчетам ученых. Так, например, на глубине 15 652 фута (примерная высота Монблана), достигнутой в начале 1864 года, впервые обратили внимание на синхронность законов притяжения и возрастания температуры. Температура была обратно пропорциональна квадрату расстояния
Прежде чем продолжить свой отчет, нахожу нелишним познакомить Вас с некоторыми наиболее важными научными фактами, которые к 1 ноября прошлого года получили достаточное подтверждение. Первое и наиболее важное заключение, о котором уже упоминал, касается темпа возрастания температуры по мере погружения в чрево Земли. Вышеупомянутое тождество закона возрастания температуры с законом всемирного тяготения или гравитации осталось не замеченным как современными учеными, так и их предшественниками. Никто и не подумал, что тепло подчиняется всеобщему физическому закону, как и полагается любому материальному телу. Это произошло оттого, что со времен Де Соссюра все привыкли смотреть на тепло как на источник силы, как на нечто вне материального мира.
Обнаружилось, что не только тепло подчиняется закону обратной пропорциональности квадрату расстояния от земной поверхности, но и сама атмосфера находится во власти этого неумолимого закона. И потому, хотя, как известно, вода на уровне океана кипит при 212° по Фаренгейту, на вершине Тенериффа, на высоте каких-нибудь 15 тысяч футов, она начинает испаряться уже при 185° по Фаренгейту. Нам известно, что это объясняется атмосферным давлением, столб которого выше и тяжелей у поверхности, нежели в любой вышележащей точке. Степень падения давления хорошо известна, она составляет один градус на 590 футов высоты. Но исследователи обнаружили удивительный факт: при погружении атмосферное давление было обратно пропорционально квадрату расстояния от поверхности… Стрелка магнита также выказывала некое странное отклонение: она неизменно смотрела вверх. А кроме того, действие ее стало ослабевать, и за день до прекращения работ чувствительная стрелка потеряла всякую полярность и застыла как мертвая, Как тонко выразился сэр Эдвард Сабин, «стрелки магнитных часов стали». Но чем ближе к поверхности, тем больше возрастала активность стрелки.
На глубине 9 тысяч футов исчезли последние признаки воды. Ниже этого уровня шли базальтовые породы, гранитные же формации полностью исчезли, что и явилось неожиданным подтверждением открытия, сделанного лишь в прошлом году, — о связи, существующей между водой и гранитом.
Следствием закона атмосферного давления явился и тот факт, что испарять воду удавалось не ниже уровня 24 тысяч футов, который был достигнут в 1869 году. Никоим образом нельзя было добиться испарения на этой глубине. Более того, когда воду самым тщательным образом взвесили на наибольшей достигнутой глубине, оказалось, что ее плотность должна быть выражена числом 198,073, то есть ее атомный вес был больше веса золота, взвешенного на поверхности земли.
Далее в отчете обсуждается истинная форма земного шара: сплющенный ли это у полюсов или же усеченный сфероид; широта и долгота Дюдзэля и ряд других вопросов. Заключительную часть отчета мы приводим полностью.
В течение последних двенадцати месяцев работ даже защищенные герметичной оболочкой рабочие но могли выдерживать жару более пятнадцати минут кряду, и стоимость работ возрастала в геометрической прогрессии. Однако и работа была проделана немалая: глубина шахты по вертикали на многие тысячи футов превосходила глубочайшие морские глубины, зафиксированные лейтенантом Бруксом, Ведь колоссальный ствол шахты на 1 ноября 1872 года достиг глубины не менее 37 810 футов и 6 дюймов! Высочайшая вершина Гималаев лишь немногим превышает 28 тысяч футов. Из этого видно, что члены общества, собравшиеся в апреле 1849 года, не теряли времени даром.
Первые тревожные признаки появились вечером 1 ноября. Рабочие жаловались на резко возросшую жару, и большую часть ночи клети опускались каждые пять минут. Из тех, кто отважился продолжать работу, почти половину подняли в полуобморочном состоянии. Ближе к утру послышались глухие, гулкие, непрекращающиеся подземные взрывы, которые к полудню слились в монотонный, угрожающий и неустанный рев. Тем не менее рабочие храбро отправлялись к месту труда, решив продолжать работу, пока хватит человеческого терпения выносить жару. Ждать пришлось недолго. Поздно ночью 4 ноября услышали страшный, потрясший всю округу взрыв, и тут же со дна шахты подул раскаленный сирокко, который выгнал изнемогающих от удушья рабочих на поверхность. Но и на небольшой глубине жара становилась нестерпимой, и собака, которую опустили в клети, загорелась и погибла в огне. В 3 часа ночи заметили, что железные крепления другой клети оплавились, а 1000 футов железных тросов просто-напросто расплавились. Взрывы участились, земля ходила под ногами, а жара вблизи устья шахты становилась невыносимой. За несколько минут до 4 часов услышали подземный взрыв, прогрохотавший громче раскатов грома в Альпах, и вслед за тем в еще темное ночное небо вознесся столб пепла, дыма и газов. К этому времени не менее тысячи полуодетых и объятых ужасом крестьян из соседней деревушки сбежались к месту катастрофы. Они в отчаянии ломали руки, истошно жаловались на свою судьбу и угрожали расправой не только администраторам общества, но и рабочим, которых тоже испугала катастрофа. Но вот наконец перед рассветом, а точнее — ровно в шесть часов двадцать минут, на поверхности показалась жидкая лава!
Ужас охватил всех присутствующих. Зловещий свет горящих зданий и неторопливая струя огня, которая вскипала и медленно текла в сторону канала, представляли величественную и грандиозную, но ужасную картину. Огонь освещал степи на много лье окрест, а затянутые тучами небеса отражали огненные блики пожара. Перед восходом извержение лавы прекратилось почти на целый час, но вскоре после десяти вдруг хлынула с удвоенной силой и, остывая, образовала воронку в форме блюдца, через края которой выплескивались и растекались во все стороны все новые и новые потоки лавы. Именно к этому времени относится гибель искусного инженера Дюзолуа, бывшего до того генеральным директором. Он попытался пересечь поток лавы, ступая по островкам шлака. Внезапно камень, на который он прыгнул, перевернулся, и, прежде чем успели подать ему помощь, тело его обуглилось. Остается с грустью добавить, что ужасная участь этого человека не встретила ни малейшего сочувствия среди окружающих. Эти скоты схватили изуродованный, полусгоревший труп несчастного, привязали к нему огромный камень и, оглашая воздух насмешками и проклятиями, низвергли его в канал.
Мне бы очень хотелось сказать, что на этом закончились непредвиденные бедствий исследовательского общества, но это далеко не так. Напротив, то, что я увидел сегодня у кратера вулкана — ибо устье шахты представляет собой не что иное, как кратер, — грозит неисчислимыми бедствиями. О гибели генерального директора и готовых вспыхнуть волнениях крестьян в окрестностях Брюгге своевременно телеграфировали бельгийскому правительству, и рано утром 6 ноября для поддержания порядка на место прибыл эскадрон, Однако вмешательство правительства ни к чему хорошему не привело. Недовольство, взвинченное испугом, охватило всех поголовно, и толпа вышла из повиновения. Нельзя слишком строго судить этих несчастных: к вечеру поток лавы достиг старой окраины Дюдзэля, и около полуночи Дюдзэль запылал. Зарево громадного пожара подняло степенных бюргеров Брюгге от мирного сна, и, хотя от Дюдзэля до Брюгге несколько миль, ужас охватил город. На митинге, созванном на рассвете в Гилдхолле, бушевали страсти. Выслушав объяснения комиссии, жители разошлись послушные, но угрюмые. С этого момента правительство, сочетая решительность с благоразумием, делало все, чтобы положить конец панике, царившей в окрестностях Брюгге. Над телеграфом, который в этой стране является государственной монополией, был установлен строгий контроль, район бедствия окружен кордоном военных постов, и почти никакие слухи не могли проникнуть за пределы этого района. Одновременно на месте катастрофы созван конгресс наиболее опытных ученых-специалистов, от которых ждут рекомендаций касательно борьбы с возможным распространением бедствия. Первое заседание состоялось в Гилдхолле и Брюгге. Заседание носило частный характер, и приглашены были лишь дипломатические представители иностранных правительств, а также избранные представители местного колледжа. По долгу службы я счел необходимым присутствовать и ниже постараюсь вкратце описать ход заседания.
Председательствовал профессор Пальмери из Неаполя, а доктор Кирхофф был избран секретарем.
Первый оратор, месье Гассио из Парижа, заявил, что теперь теория магматического состояния центра Земли полностью подтверждена и предстоит лишь определить законы, управляющие поведением лавы на поверхности. «Лично мне известен лишь один закон, применимый к подобному явлению, — сказал он, — закон, по которому жидкие тела перемещаются от центра вращающегося предмета к его окружности и далее за пределы ее, подобно тому как капли и прочие незакрепленные тела срываются с края быстро вращающегося точильного камня. Таким образом, всякий раз, когда мы имеем отдушину или отверстие, подобное кратеру действующего вулкана, раскаленная лава изливается, порой перехлестывая за края высочайших пиков в Андах».