И имя мне – легион

Мясоедов Владимир Михайлович

Четыре больших светящихся лезвия, имевших крохотные декоративные рукоятки, начали неспешное движение по кругу перпендикулярно полу. Наклонившийся ко мне для командного рыка боцман разогнулся. Медленно. Внушительный лик разминулся с нематериальным, но очень острым оружием буквально чудом. То ли нервы у морского волка стальные или даже железобетонные, то ли реакция замедленная.

– Так ты думаешь, кто-то рискнет напасть на мага? – наивно уточнил у него я.

– Рискнут, – прогудел гигант. – Крысы своих привычек быстро перебороть не могут. Дурачье. Не понимают, что от жизни каждого члена экипажа зависит жизнь корабля, а от жизни корабля зависят их жизни.

Точно квартерон. Полутролль такую

сложную фразу бы не осилил.

Каюта мне досталась… м-да… Санузел на Земле был выше. И просторнее. Но у большинства членов команды и такого не было. Пришлось смириться. Да и потом, побывал я в жилище капитана… шире. Но не намного. Все полезное место грузовой трюм сожрал. Интересно, почему у гномов на галере дела обстояли куда лучше? Брали только легкое и компактное? Пользовались магией? Конструкция судна лучше?

С остальными офицерами судна, благо было их немного, перезнакомился в первый же день во время ужина в кают-компании. Кроме меня на судне оказалось два мага, не очень опытный гидромант, покинувший стены учебного заведения пару лет назад, и, как противовес, пожилой гном-артефактор, официально числящийся плотником, хотя платили ему не меньше, чем капитану, поскольку он следил не только за состоянием амулетов и за тем, чтобы корабль не дал течь. Благодаря его искусству днище судна не обрастало ракушками, а заряды к баллистам, установленным в качестве бортовых орудий, были не просто деревянными палками с железными наконечниками. Ну и еще оба волшебника в связи с общей, так сказать, направленностью работы неплохо разбирались в боевой магии и умели штопать раны. Похуже, чем я, но на уровне.

Боцман, кстати, оказался прав. Несмотря на то что корабль из порта никуда и не думал уплывать еще как минимум дней пять, парочка особо мудрых пескарей решила обворовать мою каюту. Зря. Я, после того как мою комнату в гостинице обнесли, озаботился комплексной системой безопасности. Пункт номер один – все ценное ношу с собой, а деньги храню в банке… тем более сейчас их все равно нет. Пункт номер два – ставлю в своем жилище ловушку. Или две. На корабле, учитывая специфику контингента, поставил три, причем не зашивал отравленную иглу в вещи, как делал раньше, а озадачил проблемой безопасности Антона. Тот, немного поворчав для порядка, все-таки нанес на немногочисленные пожитки письмена, призванные сыграть роль магических капканов. Никакого удара молнией или испепеления на месте, – вовсе нет, просто у того, кто рискнул бы тронуть мои вещи, лицо равномерно окрасилось бы в оранжевый цвет.

Сардас стоял на носу корабля и любовался видом, заодно дав возможность Максиму тренироваться в телекинезе. Едва тот замечал неподалеку крупную рыбу, как тотчас выхватывал ее силой воли из воды и перетаскивал в большое ведро, притащенное коком с камбуза. Получалось не всегда, бывало и так, что желанный трофей оказывался на расстоянии, превышающем возможности паранорма, и поэтому уходил, вильнув на прощание чешуйчатым хвостом. Последив немного за успехами Максима, остальные души решили покинуть реальность и вернуться в глубины амулета. Состояние, когда читаешь мысли других, конечно, занятно, но находиться в нем долго весьма раздражительно.

Вера и Василий Иванович тихонько спорили о чем-то. Мы с Антоном, чертыхаясь, вырабатывали текст клятвы, которую должны были принять души перед освобождением. Энергии, затраченной на воплощение черновиков с текстом, хватило бы на серьезную драку. А может, и на маленькое сражение.

«Нет, не пойдет, – решительно возражал мне рунолог. – Если сделаем по-твоему, клятва верности будет приноситься не хозяину амулета, а лично тебе!»

«Именно», – соглашался с ним я. Конечно, коллеги и соратники заслуживали доверия… до определенной степени. Любой из них мог стать потенциальным

предателем, а значит, врагом для существующей центральной власти. Моим врагом. Если же все узники, покинувшие свои клетки, будут слушаться меня и только меня, то можно будет перестать бояться за свою спину. Устранить лидера – это одно, а устранить лидера, которого поддерживает армия, – совсем другое. Я же не Цезарь, меня в темном месте с кинжалом не подстережешь. Чтобы избавиться от сознания, не связанного с материальным телом, нужно очень-очень постараться. И армия слуг, которые не способны на измену, делают вероятность бунта одного из высших офицеров Легиона величиной, стремящейся к нулю.

«А что будет, если с тобой что-нибудь случится?» – задал каверзный вопрос Антон. Что-то он слишком уж заинтересован. Проявляет предусмотрительность? Метит на мое место?

«Что, например? Пока я жив… существую, души обязаны будут повиноваться, – с безмятежным видом я пожал плечами и вперил суровый взор в программиста. – А потом хоть потоп. Все становятся свободны от обязательств и вольны оставаться единой командой или идти к чертовой матери. Ты не согласен?»

«Ладно-ладно, сделаем, как хочешь, – пошел на попятную рунолог. – Но тебе не кажется, что обязанности тех, кто получит в свое распоряжение тело, прописаны с излишней тщательностью? Это может связать им руки в случае, если потребуется действовать нестандартно».

«В магических клятвах важнее буква, а не дух», – возразил ему я.

«Но на возможности использовать вассалов в качестве резидентов в таком случае можно будет поставить крест! – воскликнул Антон. – Согласно этим указаниям, любая из душ должна атаковать врага, как только увидит и до тех пор, пока он не умрет или не сдастся в плен, если нет приказа вышестоящего начальства о воздержании от агрессии до определенного момента. А ведь возможность занять чужие тела дает громадный простор для шпионской работы, потерять который преступно!»

«Ты прав… – задумался я. – Будем исправлять».

«Упростим?»

«Нет. Придумаем дополнительный пункт, в котором пропишем поведение наших агентов в стане противника».

– Роман! – Вопль Максима отвлек меня от размышлений на тему, как прописать шпионам максимальную степень свободы, чтобы они не ушли в отрыв от командования лет эдак на… вечность. – Скорей! Сюда!

– Что случилось? – недовольно спросил я, сбитый с мысли.

– Нож в спину сунули, гады. Да скорее же, а то тело кровью изойдет!

Исцелиться оказалось несложно. Телекинетик ошибся: рана хоть и выглядела страшно, но получилась резаной, а не колотой, да к тому же не задела ни одного крупного сосуда, а потому опасности не представляла. Искать покушавшегося, точнее, покушавшихся на здоровье нашего «общежития», не пришлось – рядом с ведром, в котором шлепал хвостом и отчаянно разевал пасть улов, пытаясь хоть разок вздохнуть напоследок, лежали два трупа с приметными оранжевыми физиономиями. Причиной смерти послужила общая деформация. Покойники выглядели так, словно их пытались скатать в комок. Кажется, Максим на пять с плюсом освоил технику изменения реальности выплеском энергии.

– Чего это с ними? – спросил пришедший на шум боцман.

– Мертвы. – Пожатие плечами с максимально невинным видом. – Они напали, я защищался.

– Да, это я вижу, – с видом взрослого, объясняющего ребенку, почему вода мокрая, проговорила груда мышц. – Цвет почему такой? Не заразные?

– Ни капельки, – успокоил я боцмана. – Просто я такое заклятие на свои вещи поставил: кто их тронет, тот станет вот таким вот, чтобы искать потом легче.

– А-а-а, – протянул всех матросиков начальник. – Тогда ясно, чего кинулись, не хотели подыхать в петле и понадеялись, что после смерти наложившего чары заклятие рассеется.