И меркнет свет
Шрифт:
Лицо Архона исказил чистейший ужас. Эфира смотрела на него безо всяких эмоций.
Беру хотелось спрятать лицо. Она не могла снова на это смотреть, но заставила себя. Эфира превратилась в это прогнившее насквозь существо из-за нее. Ради нее.
Сестра подошла к Архону, в этот раз быстрее. Паллас постарался отойти, но Эфира схватила его за белое одеяние и дернула к себе.
Паллас пошатнулся, и его глаза широко распахнулись от шока, когда она развернулась и схватила его за горло.
Зрители вокруг них ахнули и забормотали
– Что ты делаешь? – требовательно спросил Паллас, и его обычно мягкий голос стал резким и отрывистым.
– Я? – спросила Эфира, сильнее сжимая его горло. – Вершу правосудие во имя создателя, как ты и сказал.
– Остановите ее! – рявкнул Паллас. Его взгляд метнулся к свидетелям, но сам он не отваживался пошевелиться, чтобы она не убила его так же легко, как и Илью.
– Сделайте хоть шаг к нам, и ваш прекрасный маленький пророк умрет, – предупредила Эфира приближающихся свидетелей.
Лазарос, стоявший рядом с Беру, застыл на месте.
– Она этого не сделает. – Паллас заставлял себя говорить спокойно. – Она не рискнет высвободить бога.
– Разве? – Эфира обнажила зубы. – Не уверена, хочешь ли ты проверить.
Паллас словно замер на мгновение, решая считать это блефом или нет.
– Что она делает? – требовательно спросил бог. – Она должна убить его.
Беру боялась, что так она и сделает. Что это не блеф.
Напряженные свидетели держались неподалеку, дожидаясь других.
– Н-не подходите, – выдохнул наконец Паллас.
– Ты! – Эфира взглянула на Лазароса. – Отпусти Беру.
Паллас дернул головой:
– Делай, как она говорит.
Лазарос отошел от Беру, и на мгновение ей показалось, что она рухнет без его поддержки. Она покачнулась.
– Что ты делаешь? – слабым голосом спросила она. Ветер с воем пронесся над утесом и поглотил их голоса.
– Я же сказала тебе, – объяснила Эфира. – Сказала, что не брошу тебя. Сказала, что найду способ.
Из горла Беру вырвался истерический крик:
– Но это, Эфира?! Илья?! Ты убила его! Что ты…
– Доверься мне, – попросила Эфира. – Как своей сестре, как человеку, к которому ты бежала от своих кошмаров, доверься мне.
Беру могла еще вспомнить времена, когда ее вера в Эфиру была непоколебимой. Безупречной. Когда Эфира была ее старшей сестрой, когда она все исправляла одним своим присутствием.
Когда она потеряла это? Когда впервые при взгляде на сестру, единственного человека в мире, которого на самом деле любила, задумалась, не монстр ли смотрит на нее в ответ?
Теперь она внимательно посмотрела в лицо Эфиры. Отчаянный блеск в ее темных глазах. Шрам, который пересекал левую сторону лица, – напоминание о том, что она сделала с Гектором.
– Беру, – попросила Эфира, – пожалуйста.
Возможно, Эфира была убийцей, может, внутри нее сидел монстр, как и внутри самой Беру.
Но она все еще оставалась ее сестрой.
С мокрыми от слез щеками, Беру кивнула в согласие и бросилась к Эфире.
– Очистите путь! – крикнула Эфира толпе.
Люди расступались перед ними, словно страшась, что Эфира вытянет и их эши, как вытянула эшу Ильи.
К горлу Беру подкатила желчь при мысли о нем, но она сжала челюсти и подавила ее. Эфира подтолкнула Палласа, своего заложника, чтобы он шел перед ними, и двинулась через платформу. Другую руку она протянула Беру.
– Давай, – сказала она. – Я выведу нас отсюда.
Доверься Эфире. Беру подошла к ней и взяла сестру за руку.
10. Джуд
Джуд подождал до утренней смены стражи, прежде чем взяться за дело. Он провел ужасные четыре дня в башне узников, в одиночестве, и ничто не могло отвлечь его от мыслей. Он так много раз повторил про себя их план, что был уверен – он может рассказать его наизусть без запинки.
Первый шаг – попасть в башню узников – был достаточно легким. Он проник в цитадель в костюме караульного, а потом надел обычную одежду и запер себя в камере. На следующее утро изобразил побег, и его перевели в более охраняемую башню узников.
Джуд мог лишь надеяться, что остальная часть плана пройдет так же гладко. Он держал маленький пузырек, который Гектор спрятал в его ужине в ту же ночь. Внутри плескалась капелька темно-зеленой вязкой жидкости. Алхимик Потерянной Розы сказал, что этого должно быть достаточно.
Отведя руку с пузырьком как можно подальше от тела, Джуд открыл его и брызнул на дальнюю стену камеры. Жидкость тут же начала проедать камень, пока не образовалась дыра шириной в руку, через которую теперь виднелось серое небо. Края дыры слегка дымились.
Джуд разложил тонкое одеяло, которое ему тут дали, и выглянул из отверстия. Его камера располагалась на той стороне башни, которая не выходила на амфитеатр, где должна была сейчас находиться Беру. Он видел лишь океан, накатывающий на утес в сотне футов внизу.
Он вспомнил, как оказался на вершине маяка Назиры с Антоном и последующее падение с высоты в море.
Джуд отмахнулся от воспоминания, перекинул ноги через край и стал спускаться по внешней стене башни. Камни становились хорошей опорой для ног, и благодаря подкрепленной Даром силе и балансу он легко обошел башню по кругу, несмотря на ветер, замораживающий его пальцы.
Добравшись до другой стороны башни, он наконец увидел амфитеатр, наполненный сотнями маленьких фигурок, слишком маленьких, чтобы разобрать, кто есть кто. Паладин начал спускаться и остановился на половине башни, где камни были отмечены краской. Он нажал ладонью на один из них, и тот слегка сдвинулся. Джуд надавил до конца и проник в открывшееся отверстие.