И мне будет тепло

Витман Денис

— Что с тобой? — опасливо спросил Сагенай. Молодой лучник протянул руку, огладил воздух перед собой. — У тебя пропала аура. Ты словно умер…

— Так, — невесело подумал Малейн, — сны начинают сбываться. Мое подсознание, не выдержав чужого давления, отключило центр, усиливающий мозговой сигнал. И я превратился в труп-невидимку. Интересно, а способность к мыслеречи осталась? Скорее всего да, ведь мыслеречь не может нанести организму прямой вред.

Но проверять свою догадку Малейн не стал. Адепт Нечистого мог с легкостью уловить даже слабый и далекий сигнал.

— Ничего страшного, — откликнулся священник. —

Я здоров, не сошел с ума и не запутался в липких чарах Нечистого. Можешь сказать часовым, что мы остаемся здесь на целый день. Завтра нам нужно будет подготовить дальнейший план действий. С учетом изменившейся ситуации.

Сагенай поднялся, поправил постель и, насвистывая марш лучников, двинулся к часовым. Малейн откинулся на сумку, положил прохладную, жесткую ладонь на лоб, собираясь обдумать сложившуюся ситуацию, но уже через несколько минут перед глазами все поплыло, отяжелевшие веки прошкрябали по глазам, и Эдвард, тяжело выдохнув в длинные рыжие усы, заснул. На этот раз без сновидений.

*

Под вечер отряд зашевелился. Киллмены вылезали из под одеял, трясли занемевшими руками, грели перед костром одежду. Дождь прекратился, но низкие тучи полностью скрывали солнце. С недальнего севера дул холодный, порывистый ветер. Посреди лагеря, на очаге из округлых камней, варилась еда. Мягкие пшеничные зерна перекатывались в липком клейстере каши. Рядышком Кивин поджаривал, подвесив за жабры, полтора десятка морских окуньков.

— Хорошо живем, — донесся из-за спины чей-то грустный голос. — Еда, тихо, спокойно… Словно не степь вокруг незнакомая, а родной тайг, в полумиле от деревни.

— Хорошо живете? — переспросил Эдвард. — Тогда давайте-ка на разминку, для нагуливания аппетита.

— Для нагуливания — гулять надо, а не бегать по степи и разминки по утрам делать, — пробурчал себе под нос ленивый Андрес. Широкие плечи возмущенно зашевелились, но через некоторое время киллмен уже стоял в строю, зажав в руке непривычную пику.

— Делаешь шаг вперед, — объяснял многоопытный Кивин, — ударяешь сначала наконечником в грудь, а затем древком в подбородок или по лицу. Этот прием называется маятник. Хотя, конечно, к часам он имеет очень сомнительное отношение.

— Да на хрен эта глупость нужна? — презрительно произнес Андрес. — Я из лука ему стрелу с сорока ярдов в глаз всажу. Так, что она из затылка вылезет.

— Со стрельбой — это к Сагенаю, а у меня ты будешь пикой махать, — отрезал пожилой киллмен. — Давай!

Андрес широко замахнулся и на удивление медленно ударил. Кивин, не выдержав, сбил его с ног коротким ударом.

— Может все-таки будешь тренироваться?

Андрес поднялся из грязи, стряхнул с черных кожаных штанов рыжий ком глины, и поудобнее перехватив деревянную пику, кинулся на Кивина. Опытный киллмен легко уклонился, ткнул древком в ноги и раскрытой ладонью подтолкнул падающего лучника.

На шестой раз Андрес остался лежать на траве. Широкоплечий воин тяжело дышал, вены на лице вздулись, плечи дрожали от гнева, но вставать он не собирался.

— Ладно, подымайся… — Кивин подошел, протянул руку. — А пикой владеть можно и научиться. Я вот тоже из лука пострелять могу…

Где-то через час Малейн прекратил занятия. Раскрасневшиеся, довольные воины собрались вокруг костра. Двадцать здоровых, сильных, готовых к бою мужчин.

—

Впереди засада, — негромко произнес Малейн. — И сейчас нам необходимо решить, что мы будем делать дальше.

— А с чего ты взял, что впереди кто-то есть? — раздалось с задних рядов. — Неужто ты веришь байкам Сагеная об обрывках мыслесвязи? Он что, аббат, что ли? Разговор за двадцать миль слышать?

— Он, может, и не аббат, — откликнулся Малейн, — да только сущность-то не меняется. Корабль не он один видел, а на судне, кроме рабов Нечистого, плавать больше некому.

— Так а что, если мы знаем где засада — обойдем ее, да в тыл ударим! — выкрикнул Нели.

— Ударить не получится. — Кивин вздохнул, уперся подбородком в древко. — Нас не за этим послали. Наша цель — хрусталь привезти, а не лемутов перерезать. В этом-то вся загвоздка. Караван только вдоль берега пройти сможет, там где песок мокрый, плотный. В нем колеса не сильно вязнут. А по голой степи телеги вовсе не проедут. Да и как вы в этой пустоши укрыться надеетесь? Здесь же кроме травы ничего не растет. Да и та по щиколотку. Не проползти, не то что лорсов с телегами спрятать.

— Спасибо, — Малейн положил Кивину руку на плечо. — Теперь всем понятно?

Люди подавлено молчали. Только тугодум Андрес, задумчиво выпятив заросший щетиной подбородок, что-то негромко бормотал.

— Нам придется ударить по лемутам в лоб. — Эдвард поднялся, оглядел сидевших перед ним людей. — Но не думайте, что теперь, когда мы предупреждены об опасности, ловушка нам не страшна. Мы, конечно, вышлем вперед разведчиков, но враги от этого слабее не станут. А ведь это, скорее всего, сильный отряд. Адепты Нечистого потеряли двоих посвященных, пытаясь остановить нас. И в третий раз надеяться на такую ошибку просто смешно. Скорее всего мы не сможем победить. А это значит, что наша основная задача — прорваться сквозь засаду и сохранить в целости драгоценный хрусталь.

Малейн откинул со лба волосы, провел по щеке. Под рукой неприятно кололась трехдневная щетина.

— Да, и напоследок, — добавил священник, — всем побриться и надеть знаки. И не забудьте помолиться. Вы, конечно, в пути, но возможно, это будет ваша последняя молитва.

*

В путь отряд собрался на утро следующего дня. Отдохнувшие и наевшиеся лорсы игриво толкались молодыми рогами, громко сопели и радостно фыркали, разбрызгивая зеленую от перемолотой травы слюну.

Малейн, искупавшись в холодном соленом океане, вышел на берег. Смахнул руками капли, выжал волосы. Порывистый восточный ветер разогнал тучи, и из-за горизонта уже показался красноватый край солнца.

— Удача! — крикнул Малейн. — Бог послал нам солнце!

Киллмены радостно заорали, кто-то, сорвав рубашку, подкинул ее вверх.

Через полчаса караван тронулся в путь. Двигались в тишине, не разговаривая ни вслух, ни по мыслесвязи. Даже лорсам приказы отдавали ногами и легкими подергиваниями за уши. Колеса, заранее смазанные дегтем, не скрипели, и только шуршал под ногами песок, да шумели волны, накатываясь на пологий берег, усыпанный ракушками и галькой. К полудню отряд прошел пятнадцать миль и остановился в небольшой бухте на привал. Костра разжигать не стали: пожевали вяленой рыбы, запили тухловатой водой — бурдюки пора было мыть, а воду поменять на чистую. Вернулись посланные вперед разведчики.