И на погосте бывают гости
Шрифт:
а) либо просто так, от одиночества, без намерения встретиться;
б) либо чтобы потом растерзать «доверчивую дурочку», которую он всю прощупает изнутри.
Но!!! Познакомиться он хочет не с кем попало, а именно с Хозяйкой. Потому что нормальная женщина такой сайт создавать не будет. Поэтому он подозревает, более того, надеется, что Цирцея – это Хозяйка.
Маньяк, обзаведясь сидиромом «для хакеров», сумел провести успешную атаку на сайт Sadizm.ru. И выяснил, с какого компьютера с ним работает Хозяйка. И повесил свой рассказ, воспользовавшись IP-адресом Хозяйки. Это сделано, по-видимому,
Поэтому Стрелка в процессе переписки (если таковая завяжется) должна не только сообщить о том, что ей стали известны «маленькие проказы» Маньяка, но и всячески утвердить его в мысли о том, что такого рода сетевые манипуляции может совершать лишь гений. Притупить его бдительность мощным потоком грубой лести! В финальной фазе операции, когда Маньяк согласится на встречу, а лучше всего – сам её предложит, Стрелку необходимо максимально загримировать и всякими иными способами изменить её внешность. Поскольку Маньяк, как было предположено, знает её.
3. Маньяк ничего не знает о нашем существовании. И столкновения с ним в лесу и на Лубянской площади – чистая случайность. Однако вероятность повторения двух «чистых случайностей» ничтожно мала. Поэтому данная версия не должна приниматься в расчет.
4. Маньяком является Танцор: – )
Наиболее вероятная версия – 26. Наименее понятно в ней то, что Маньяк, которому выгодно устранить нас при помощи серии несчастных случаев, не ищет возможности познакомиться с кем-либо из нас. И даже, похоже, не установил за нами слежку. Необходимо тщательно проверить наличие «хвоста», попросив помаши у лейтенанта Степанова, знакомого Следопыта.
АППЛЕТ 22.
КРАСИВАЯ, МОЛОДАЯ, ТАЛАНТЛИВАЯ
Майор Никодимов, сдвинув на глаза кожаную кепку, чтобы омерзительный дождь не облизывал щеки своим старческим языком, наблюдал, как эксперт суетится над исполосованным вдоль и поперек трупом. Женским, судя по одежде. Ни о возрасте, ни о каких-то внешних приметах говорить не приходилось. Лица у трупа не было.
«Зачем же он так уж слишком старается? – подумал майор. – Некоторые дебилы, верящие в миф об отпечатках изображения на сетчатке, по которым якобы находят убийцу, ограничиваются выкалыванием глаз. А этот… Небось, с него, бедного, семь потов сошло, пока трудился».
Более того, лицо было буквально срезано даже не для того, чтобы сокрыть личность убитой. В сумочке лежало редакционное удостоверение, выданное Стариковой Лидии Викентьевне. Тут же был и мобильник, по которому также можно было идентифицировать убитую.
Никодимов совершенно не к месту вспомнил стихотворение Олега Григорьева, от которого сильно тащился в молодости:
Убитую у сквера Опознать не берусь я. По наколкам – Вера, А по шрамам – Люся.
Еще раз внимательно изучил содержимое
Майор отшвырнул щелчком докуренную сигарету и снова раскрыл удостоверение убитой. Что в ней было такого, что привлекло маньяка? Кое-что, конечно, уже вырисовывается. Все-таки это уже третье убийство. Например, то, что маньяк довольно неразборчив в выборе жертв.
Первая, несмотря на свои неполные тридцать лет, была почти уже бабой, оплывшей и заскорузлой от беспросветной жизни. Вторая – бизнесвуменша Ирина Суржикова. Полная противоположность первой. В свои сорок она выглядела максимум на двадцать пять. Теперь эта девчонка, только что обзаведшаяся дипломом и сразу же оказавшаяся в весьма престижном издании для деловых людей. Блестящая карьера впереди… И вот…
Да, – спохватившись, Никодимов перешел от вечного к сиюминутному, – что там насчет головы? Этот ублюдок был ведь большим шутником. Чью голову он оставил рядом с первой своей жертвой, узнать пока не удалось. И куда дел голову Изольды Колпаковой? В случае с бизнесвуменшей почему-то не повторил этот прием, хоть лишняя голова в запасе и была. Тут, похоже, то же самое. Журналистка была брюнеткой. И на предмете, напоминающем человеческую голову, тоже были черные волосы. И, судя по фотографии, примерно той же длины.
К счастью, в бумажнике оказался медицинский страховой полис РОСНО. Так что найти клинику, в которой журналистка лечила зубы, можно было без труда. Хотя и так было ясно, что это голова не Колпаковой, у которой были два небольших металлических мостика на коренных зубах. А у этой – майор собственноручно проверил – никаких протезов, только лишь пломбы.
Отщелкнул ещё одну докуренную сигарету. И по въевшейся в подсознание привычке подумал о том, что надо меньше курить. Через минуту импульс затух, и он достал из пачки ещё одну.
Чем больше думал Никодимов о свалившемся на него деле, тем больше мрачнел. Ни один из пойманных им преступников, а переловил он их за пятнадцать лет целую пехотную роту, а то и батальон, ни один не годился в подметки этому, нынешнему. Были на его счету и маньяки-серийщики, но никто из них не работал так производительно, бесшумно, дерзко, безошибочно, не оставляя абсолютно никаких следов. Даже на Лубянке, при огромном стечении народа, умудрился остаться незамеченным.
Да и сейчас – средь бела дня, в Нескучном саду, где теперь и помочиться-то незаметно очень непросто… Никодимов совершенно ничего не понимал. Пытался, но не мог!
Выходило так, что на все про все у него было минуты три–четыре. От силы пять. И за это время он успевал не только разрезать жертву на части, но ещё и сбрыз-нуть эти части спермой.
И при этом никаких следов! Ни отпечатков пальцев, ни кусочков кожи под ногтями сопротивлявшейся жертвы, никаких оброненных предметов. Робот, мрачно думал майор, робот да и только.
– Семеныч, – прервал его невеселые мысли криминалист Перевезенцев, – глянь-ка, что я тут нашел.
Капитан сидел на корточках метрах в пятнадцати от трупа и что-то внимательно разглядывал.