И на погосте бывают гости

Тучков Владимир

Ваше отсутствие, как, впрочем, и опоздание, я буду расценивать как нежелание поддерживать со мной отношения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это Ваш единственный шанс, постарайтесь использовать его для получения максимально возможного духовного и интеллектуального наслаждения.

Ваш Маньяк

Стрелка настучала ответ:

Маньяк!

Я в смятении! Если б Вы знали, какая буря чувств переполняет меня! Это такое для меня счастье! Такое счастье!

Но я тревожусь: вдруг мы не узнаем друг друга. Во что Вы будете одеты?

Как Вы выглядите? Хотя бы в общих чертах.

Ваша Цирцея

Пришел ответ. Именно такой, какого все ожидали:

Мне искренне жаль, что Вырешили, что меня можно не узнать. Что я неотличим от толпы. К тому же я Вас узнаю по присланной Вами фотографии.

Маньяк

До семи оставалось чуть больше часу. Танцор начал спешно гримировать Стрелку.

– Да, – сказал Следопыт, уставившись в пол, – расклад, блин! Выходит, что Сингл? Разве такая накладка может быть случайной?

– Может, – ответил Танцор. – Он, что же, назначил две встречи, чтобы усложнить для себя ситуацию?

– Нет. Все очень просто. Получается так, что он не связывает Цирцею с нашей командой. Да, он знает, что мы, и я в том числе, за ним охотимся. Минут пятнадцать он позанимается со мной: получит свои баксы, внушит, какой он вменяемый и ко всем доброжелательный. Когда я уйду…

– А почему ты должен уйти? То есть через пятнадцать минут?

– Ну как же, – логическая машина Следопыта работала на полную мощность, – ведь я же ему сказал, что у меня хреново с деньгами. Он, конечно, нальет стопарь-другой в качестве бонуса за возвращение долга. Я его выпью. И что же, начну покупать на свои, которых у меня совсем мало? Он же прекрасно понимает, что в этом случае я саморазоблачусь, покажу, что я его искал не в поисках бабловой работы. Значит, я должен буду быстренько смыться. И он займется Цирцеей.

– Не сходится. Замочив Цирцею, он себя разоблачит. К тому же ты будешь не «Хеннесси» пить. Много бабок не понадобится…

– А почему ты думаешь, – вмешалась Стрелка, говоря сквозь сомкнутые губы, чтобы не мешать работе гримера, – что он будет в клубе мочить?

– Так он же при кукольном театре, – сказал Танцор, не прерывая работы, – там же огромное пространство. Труппа на гастролях. Лучше места не придумать.

– Но он же на работе!

– Так ему, скоту, пяти минут хватает, – сказал Танцор и надавил Стрелке снизу на подбородок. Чтобы лицом не шевелила.

– В общем так, – продолжил он, нервно глянув на часы, – мне туда соваться нельзя. Не успею уже себе рожу разукрасить. А что Маньяк, что папаша родный Сингл – оба меня знают, как облупленного. Поэтому придется тебе, Следопыт, одному внутри действовать. Я буду на улице. Так что давай вооружайся по полной программе. Штык, Стечкина за пояс, наушник и что там у тебя ещё есть.

– Да, но я. же сказал, что не могу больше пятнадцати минут.

– Можешь. Хрен с этой китайской дипломатией: я знаю, что он знает, что я знаю, что он знает и так далее. Стрелка дороже.

– А, я понял, – вмешался трезвый, как стеклышко, Дед. – Меня твой институтский дружок знать не может. И я ввалюсь минут через десять и сразу к стойке. Я тебя не знаю. И ты меня не знаешь. А потом мы знакомимся, и я тебя начинаю угощать. Потому что у меня денег полные карманы, ёксель-моксель. Потому что я гуляю.

– Это, конечно, хорошо, но Синглу известно, что тебя разрабатывали в соседнем отделе под фаната битников. Тебе надо прикид сменить. Давай, лезь в шкаф. Бери мой смокинг и напяливай. Хоть, это, конечно, и будет шито белыми нитками.

– Ничего, Танцор, не боись. Прикинусь как следует.

– Ладно, не хорохорься. Одно хорошо, что вас там двое будет.

– Так, может, тогда я штык возьму? – предложил Дед. – Я к нему привык уже.

– Нет, Дед. Боевиком у нас будет Следопыт. – Танцор ещё раз глянул на часы. – О, ребята, давайте пошустрей. У нас уже минут десять осталось. И вот ещё что. Главное, не сосредотачиваться на том, что Маньяк – это Сингл. Смотреть в оба, блин! А то, пока вы будете у стойки гужеваться, совсем другой упырь с ней что-нибудь сделает. Смотреть и слушать! И не останавливаться ни перед чем. Даже если перестрелка в зале…

Экипировавшийся уже Следопыт протянул Стрелке Макарова. Та отказалась.

– Не смогу, – сказала она тихо. – Так что и брать не стану. Постараюсь как-нибудь уговорить его.

– Ну-ну. Только погромче, пожалуйста, уговаривай. Чтобы я услышал и понял. И говори о всех своих передвижениях. Чтобы знать, куда бежать. Поняла?

– Поняла, – все так же тихо. То ли от сосредоточенности, то ли её уже начинало маленько трясти.

Танцор внимательно посмотрел ей в глаза. И выругался про себя так грязно, как он никогда ещё в жизни не выругивался. А потом дал ей таблетку феназепама.

Через десять минут все четверо спустились вниз. Первым уехал на позицию Танцор. В джипе Следопыта. Следопыт поймал машину и уехал вместе с Дедом. Главное, чтобы их вместе не увидел Сингл. Который в это время должен был стоять у стойки. Конечно, был шанс, что у него установлена камера наружного наблюдения. Но этот шанс был равен нулю.

Потом Стрелка, глянув на часы, погасила в пепельнице окурок, сжала кулаки и энергично опустила их на колени, резко при этом выдохнув. Повернула ключ зажигания и зло сказала такое слово, которое при Танцоре ни разу не произносила.

Следопыт вылез из обшарпанного «Москвича». Внутри остался важный и нарядный Дед. И водила, которому заплатили не только за дорогу, но и за пятнадцать минут стоянки.

Огляделся. И удовлетворенно отметил, что джип уже здесь. За тонированными стеклами Танцора не было видно. То ли там сидит какой-нибудь доходяга с исколотыми, словно ежиком, венами. То ли десяток быков, ощетинившихся, словно ежик, во все стороны стволами.

При входе шмонать его не стали. И даже не прозвонили металлоискателем.