И небеса разверзлись
Шрифт:
— Права была Нара, когда говорила, что дураков боги берегут. Я думал, что выиграл у Марула всего лишь бочонок пива, а на самом деле призом оказалась моя собственная жизнь. А правда, князь, что вы с Арданаем побратимы?
— Это истинная правда. Арданай не раз мне жизнь спасал, а я ему. Мы вместе с вашим вождём по ведру крови пролили, так что если ему понадобится помощь, то он её всегда от меня получит.
Улухай, кажется, решил, что донимать начальство расспросами больше не стоит, и немного приотстал. Я вошёл в ритм аллюра своей лошади и постепенно отстранился от окружающего мира, погрузившись
«Ну вот и стал ты, Игоряша, великим и ужасным Ингаром. Людей убиваешь сотнями, кровь льёшь реками, но почему-то радости тебе это не приносит. Месть — горькое лекарство, душу лечит, а совесть калечит. Вот кажется, что ты полностью в своём праве, и не только льёшь чужую кровь, но и своей не жалеешь, а пустота внутри, как будто всё выгорело. И цели у тебя великие, и не за свою шкуру ты беспокоишься. Смотри, придёшь к победе трупом ходячим, которому на всё наплевать, в том числе и на себя самого», — непонятно откуда всплывали в мозгу невесёлые слова отголосками дикой тоски и одиночества.
Неожиданно пришло осознание произошедших во мне перемен. Я понял, что повзрослел, и детство, которое ещё временами играло в пятой точке, растаяло за горизонтом. В мир Геона пришёл взрослый мужчина, осознающий полную меру своей ответственности и полностью избавившийся от иллюзий. Однако то место в душе, где был уголок детства, в котором можно было спрятаться от бурь окружающего мира, стало пустым и холодным, словно из него ушла жизнь.
Глава 26
Эланриль снова со мной
Вторые сутки мой отряд скакал вдоль берега реки, громя встречные караваны и подавляя любые намёки на сопротивление. Мои приказы выполнялись беспрекословно, а Улухай стал моей тенью. Время от времени мы брали пленных, от которых узнавали, что происходит на нашем пути, чтобы не нарваться на крупные силы имперцев или засаду. Известия об уничтожении магической академии и смерти Агрипы сюда ещё не дошли, а о караване с пленными дроу никто ничего не знал. К посёлку, где пленники должны были дожидаться прибытия кораблей, мы добрались только к ночи второго дня. Головной дозор наткнулся на удобное место для стоянки, и я приказал устроить привал до утра, предварительно выслав разведку к деревне. Улухай с двумя воинами растворился в лесу, а я, сдав лошадь на руки коноводам, пошёл искать место для подзарядки.
За мною уже второй день повсюду таскались два здоровенных тарга личной охраны, которым даже я, при своём внушительном телосложении, был немного ниже плеч. Однако охранники, запуганные моей жестокостью во время резни на дороге и рассказами Улухая, боялись меня до ужаса и старались держаться на отдалении. Толку от такой охраны не было никакого, но статус требовал наличия этого атрибута власти. Пока готовился ужин, я искупался в реке и прополоскал одежду. После дневной жары купание и вечерняя прохлада быстро привели разгорячённое тело в рабочее состояние, и звериный голод засосал под ложечкой. Я приказал охране принести еду прямо на берег, а сам вошёл в транс и начал сканировать округу.
Посёлок, который был целью нашего похода, находился за холмом и сканированию не поддавался, ничего опасного поблизости мне
«Господи, как прекрасен мир, созданный тобой, а мы вместо того, чтобы радоваться выпавшему нам счастью и мирно жить под этим небом, рвём друг другу глотки! Взять хотя бы меня, я ведь сам всё понимаю, а жду момента, когда вернётся разведка, и снова пойду резать незнакомых людей, о существовании которых даже не подозреваю. Где-то далеко, за сотни вёрст от этого берега, в кроне Нордрассила меня ждёт Викана, которой подходит срок рожать. Как у неё обстоят дела? Долетел ли Акаир до бункера и донёс весть о моей гибели до Виканы, или он тоже погиб по дороге, как и Тузик? Это уравнение со многими неизвестными, решить которое сейчас невозможно, и поэтому нужно делать, что должно, и будь, что будет. Эта истина стара как мир, но каждый приходит к её осознанию своим путём», — неспешно бродили в голове отстранённые мысли, словно это происходит не со мной.
Я не рвал себе душу сомнениями, а просто констатировал факты бытия, наслаждаясь выпавшими минутами покоя. Пока я лежал на траве с закинутыми за голову руками, сладкая истома охватила уставшее тело, и я начал проваливаться в сон, но голос охранника вернул меня к действительности:
— Князь, вернулась разведка, Улухай просится к вам с докладом.
— Пропусти его! — приказал я, надевая на себя почти высохшую одежду.
Вокруг стояла темень, хоть глаз выколи, оказывается, пока я летал в облаках и мечтал о встрече с любимой, время перевалило за полночь.
Улухай, прихрамывая, вынырнул из кустов и с убитым видом начал доклад:
— Князь, мы разведали посёлок. Пленные дроу сидят за частоколом в старом легионерском лагере. Мы захватили пацана, который с девкой на лугу развлекался. Так вот он рассказал, что в лагере полсотни легионеров и сотни полторы пленных мужчин дроу. У имперцев два мага с метателем, но есть ли у них заряды к нему, неизвестно. Когда мы допрашивали пленников, то нарвались на засаду. Обоих моих бойцов убили, а я чудом вырвался со стрелою в ноге.
— Ты тревогу объявил?
— Да, князь! Как только вернулся, сразу приказал занимать круговую оборону. Только засада странная какая-то была. Похоже, только один человек стрелял, да ещё в полной темноте. Я оперение стрелы обломал, чтобы не мешало, когда в кусты бросился, а наконечник остался в ноге торчать. Странный наконечник какой-то, мне такие до сих пор не попадались. Я не большой искусник из лука стрелять, но имперский или гвельфийский наконечники даже на ощупь опознаю.
— Покажи наконечник, — потребовал я, — есть у меня одна мыслишка по этому поводу, но если я прав, то наши дела плохи.