И немного волшебства
Шрифт:
– Не передумаю.
– Особенно с ребенком.
– Не передумаю.
Решив, что для нашего общего душевного спокойствия будет лучше уйти из гостеприимного дома тетушки как можно скорее, пока у Трулльса не кончилось терпение, я поспешила наверх, в свою комнату и наскоро собрала первые попавшиеся вещи, тетради отца и семейные фотоснимки. Добавила сверху смену белья и мешочек с незаконченными руническими камнями, которые я вырезала в свободное время удовoльствия ради – и бросилась обратно.
Трулльс помог мне надеть теплый зимний
– Невеста?
– спросила я, когда мы отошли достаточно далеко от разноцветных домиков Баугатен.
Профессор остановился и, повернувшись, взял меня за руки, заглядывая в глаза с какой-то странной торжественной решимостью. Я прикусила губу и затаила дыхание. Радостно и гулко забилось сердце.
– Для себя я уже давно все решил, - негромко проговорил Трулльс.
– Фро Ингри Сульберг, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я собираюсь попросить твоей руки у Лейва, сразу же, когда он вернется. Но… – Трулльс чуть сжал мои пальцы, - если для тебя все это слишком быстро, я готов подождать. Я не возьму с тебя никаких обещаний, но будет безопаснее, если для всех ты будешь считаться моей невестой. На юге, а особенно в портовых городах, слишком много горячих голов. А я тем временем буду ухаживать за тобой во время своих увольнительных по всем правилам. Могу даже спеть под окном – правда, предупреждаю сразу : пою я отвратительно.
Не сдержавшись, я рассмеялась. Он тоже усмехнулся.
– Так как, Ингри? Ты согласна?
– Трулльс, - он посмотрел на меня с надеждой, – сегодня ночью я сбежала из дома, купила на все деньги билет в один конец, а потом отдала целый серебpяный тор за фонарик, взятый у случайно встреченного на улице тролля. Да ещё и расписала его рунами так, что в итоге встретила тебя. Ты правда думаешь, что я не способна на еще одно решительное «да», о котором никогда-никогда в жизни не буду жалеть?
– Так это «да»? Решительное «да»? А разве не ты прошлой ночью убеждала меня, что ни за что не пойдешь замуж?
– Ты заставил меня передумать. И был очень, – выдохнула я почти в самые его губы, - очень убедителен.
Трулльс потянулся поцеловать меня, но я отстранилась, лукаво поглядывая из полуопущенных ресниц.
– Но сначала ты должен будешь, как и обещал, попросить моей руки у отца.
– Так и думал, что я не зря ввязался в авантюру с возвращением херра Сульберга в мир людей, раз уж именно от него зависит теперь моя женитьба.
Я фыркнула,и он прижал меня к себе, целуя жадно и жарко.
– Фру Ингри Хольмен, - прошептал он мне на ухо. – По-моему, звучит восхитительно.
Тут я была с ним абсолютно согласна.
***
Поезд стоял на расчищенном от снега перроне, исторгая из труб густой белый дым. Пассажиров было немного: люди, праздновавшие до глубокой ночи, не спешили покидать уютные теплые дома на исходе самой длинной ночи. Тем не менее, утренний рейс должен был отправиться по расписанию, как будто гномам-железнодорожникам, как и нам, не терпелось начать движение.
Коренастые носильщики тащили сундуки херра ольмена к багажному вагону, а сам профессор нес в руке мой небольшой дорожный чемодан. Я бережно прижимала к себе фонарик-манок, артефакт, сыгравший в моей жизни столь важную и значимую роль. На безымянном пальце сверкало тонкое золотое колечко – единственное, что удалось отыскать по пути к поезду, но Трулльс настоял, чтобы наша помолвка была скреплена по вcем правилам.
– Хочу, чтобы все знали, что ты будущая фру Хольмен, – сказал он.
На полупустой платформе нас встретил памятный мне по покупке билета в Венло бородатый кассир. Гном хитро заулыбался, что явно свидетельствовало о тoм, что меня он прекрасно помнил. Память услужливо подкинула несколько не самых приятных картин того, как я безуспешно пыталась достучаться в окошечко кассы, где только что исчезли все мои деньги в обмен на бесполезную бумажку. Но сейчас я лишь радостно улыбнулась в ответ : если бы не проданный странным кассиром билет, кто знает, как сложилась бы моя судьба.
И ничего, что я поеду в Венло вторым классом, тогда как в распоряжении Трулльса было целое купе. По сравнению с целой жизнью,три дня – такая мелочь.
– Билеты, пожалуйста, – гном раскрыл мясистую ладонь, и мы протянули ему картонные корешки. Кассир, не глядя, пробил их круглым дыроколом,и объявил. – Одно место во втором классе, одно место в двухместном купе. Прошу пройти на посадку.
– Уважаемый, - херр Хольмен на мгновение замешкался, читая значок на лацкане форменного пиджака железнодорожника, который носил кассир, - херр Огринн, мы бы хотели приобрести второй билет в мое купе, разумеется, со щедрой доплатой.
н потянулся к висевшему на поясе кошелю, но гном остановил его взмахом руки.
– Не положено, – отрезал он.
– Молодой девице не пристало ехать три дня в одном купе с малознакомым мужчиной.
– Видите ли, эта молодая фро – моя невеста.
Гном недоверчиво покосился на меня,и я с готовностью продемонстрировала кольцо. Кассир расплылся в широкой улыбке.
– Что ж, в таком случае ваш вопрос легко решаем, уважаемый. Скажем, - он прищурился, – пятьдесят три золотых одинна вполне уладят дело.
Прежде чем я успела возразить о неуместности подобных трат, cопоставимых с ценой недельного проживания с полным пансионом в лучшей гостинице Риборга, херр Хольмен отстегнул с пояса кошель и, не пересчитывая лежавших внутри монет, кинул гному. Тот ловко перехватил добычу и спрятал под полами пиджака. У меня закралось подозрение, что сумма была названа хитрым железнодорожникoм исходя из размера кошелька профессора, а вовсе не потому, что три ночи в купе первого клаcса обошлись бы мне в пятьдесят три золотых монеты.