И Он пришел
Шрифт:
Ларин нескоро вспомнил о ноутбуке и забрал его, уже отправляясь спать. Ему казалось, что он автоматически выключил компьютер, уходя смотреть сияние. Впечатлений день принес много, сияние так и стояло перед его глазами, когда он провалился в сон.
Ночью компьютер, лежащий на стуле около раскладушки Ларина, начал жить какой-то своей внутренней жизнью. Экран то освещался, то гас, время от времени звучали звуковые сигналы, напоминающие плохо синтезированную речь. Слова, похоже, были надерганы из песен, хранящихся на этом же компьютере.
Посреди ночи Виктор проснулся от этого бормотания и быстро нашел источник – собственный ноутбук.
Пробормотав «Приснится же такое!», Виктор нырнул под подушку. Сон сморил его окончательно, и он уже не реагировал на тихие звуки, издаваемые время от времени лишенным всякого электропитания компьютером.
Глава 4
День третий. Пятница. Германия, Мюнхен
Пассажир рейса Москва – Мюнхен Илья Стольский был задумчив. За последние два дня многое изменилось в его жизни. Главное – у него появилось понимание того, что он должен и может сделать в этой жизни.
Дело в том, что он относился к тем немногим людям на Земле, кто реально мог предъявить владельцу того сайта искомый миллиард долларов. Последний номер журнала «Форбс», посвященный крупнейшим современным состояниям в России, впервые включил Стольского в состав миллиардеров и не ошибся. Более того, Илья мог показать миллиард долларов зафиксированным в одном месте, в форме так называемой банковской гарантии. А именно это было выставлено непременным условием начала переговоров.
Времени в полете было достаточно. Перед Ильей вставали картины последних тридцати пяти лет.
История состояния экс-аспиранта Плехановского института была и проста, и невероятна одновременно. Когда Михаил Горбачев на пленуме ЦК КПСС в апреле 1985 года впервые обозначил наступление перемен в экономике, Стольский сразу вычислил, что нужно делать. Было ясно, что масса толковых людей из министерств и ведомств бросится делать легкие деньги. Схема, разрешенная с началом перестройки, была непонятна только очень нерасторопным. А близко к власти обычно такие не водятся.
Схема была такой. Имеющая госфинансирование контора заказывала государственному же исполнителю (например, научно-производственному объединению, НПО) некую перспективную разработку. При этом заказчик давал согласие на выполнение части работ сторонней организацией. Все работы на самом деле выполняли работники тех же НПО на своих же рабочих местах, но под шапкой частной инициативы, как независимый творческий коллектив. Сторонняя организация просто пропускала через себя деньги, которые частично выплачивались работникам, а в основном оседали в карманах руководства заказчика и исполнителя.
Создание и исчезновение таких организаций, привлекательных и надежных, стало первым серьезным бизнесом Ильи. Младший брат его Андрей, со своим мехматовским образованием и привычками научного сотрудника, сразу поставил себя в положение советника старшего брата. Он хотел быть «высокоуровневым экспертом», не желая быть хозяином и руководителем бизнеса со всеми вытекающими рисками. Ставка за легальное превращение денег из безналичных в наличные доходила тогда до тридцати процентов, дело было новое, чиновники «светиться» не хотели. Через конторы Стольского в одной только Москве за три года протекло в пересчете на доллары более восьмидесяти миллионов. Основа состояния была создана.
Кстати, именно доллары, а точнее гиперинфляция рубля по отношению к доллару, была вовремя прочувствована братьями как идеальный источник дохода. В то время практически любая контора имела право получить в Сбербанке крупный кредит для развития своего бизнеса на восемь лет под восемь процентов годовых. Нужно было только, чтобы конторы были живые, с конкретной деятельностью, остатками на счетах и так далее. Как раз этого добра у Ильи было в достатке. Инфляция же составляла сотни процентов в год. Фактически возвращать через восемь лет Сбербанку нужно было совершенные гроши. Все, что требовалось, – это быстро получать максимально возможные кредиты, а рубли немедленно переводить в доллары и класть на долларовые счета под проценты. Деньги в руки шли сами собой, практически даром и совершенно легально. В течение полутора лет, пока дырку в Сбербанке не заткнули, Илья взял таких «растворяющихся» кредитов почти на семьдесят миллионов долларов. Расплатился же он за эти кредиты через восемь лет суммой меньше его месячного дохода.
Став легальным миллионером за считанные годы, Илья собирался на этом и остановиться. Но в это время в его личной жизни произошло событие поистине трагическое. Он к тому времени был женат второй раз. Первый брак был ранним и каким-то нелепым, а вот во второй раз он, что называется, «попал в десятку».
Его любимая Наталия оказалась доброй и преданной женой, прекрасной любовницей, надежным другом. Они запланировали ребенка, ждали его с надеждой. Рождение инвалида с непоправимой генетической мутацией, обреченного на неподвижность, было для Ильи и его супруги страшным ударом. Хуже всего было то, что эта трагедия не была полной случайностью.
Когда в Чернобыле взорвалась АЭС, Илья был неподалеку, на оборонном заводе в городе Речице, на практике. Он с друзьями проводил выходной день на природе. Никто и не думал, что прошедшая туча и выпавший странный дождь несли смертельно опасные дозы радиации.
Узнав правду о Чернобыле, Илья какое-то время настороженно прислушивался к своему самочувствию. Никаких недомоганий не было, и он решил – пронесло.
И вот – такое несчастье… Он не мог не рассказать жене, что это на нем лежит вина за случившееся.
Вернуться к прежним отношениям они не смогли. Через полгода жизни рядом Наталия предложила разойтись и попросила Илью никогда больше не искать ни ее, ни их сына. Все, на что она согласилась, – это получать ежемесячный перевод на банковскую карту. И тогда Илья нашел способ забыть все неприятности жизни в постоянной, всепоглощающей гонке за деньгами.
Следующим направлением бизнеса, выбранным братьями, стала купля-продажа недвижимости в Москве. Илья хотел немедленно после развода сменить место жительства, да и брату давно было пора улучшить жилищные условия. Разобравшись в ходе этих операций с правилами игры и ознакомившись со стоимостью недвижимости в Париже и Лондоне, братья поняли, что перед ними настоящая золотая жила. Квартиры в центре Москвы, особенно большие квартиры, были недооценены примерно раз в двадцать–тридцать. И все свободные деньги с тех пор братья вкладывали в московскую недвижимость. Они сфокусировались на самых обеспеченных клиентах и делали из коммуналок апартаменты, достойные «новых русских».