И опять Пожарский 3
Шрифт:
– Хорошо, Великий Государь, съезжу я к зятьку своему, поузнаю про шведов и стрельцов спытаю, а дальше что? – спросил о своём боярин.
– Учи сотню эту и сам перейми всё новое из науки воинской. Сдаётся мне, не простая война будет с ляхами. Не готовы мы ещё к этой войне. Ещё старые раны не зализали. Зря бояре кулаками трясли. Хоть ляхов турки и побили, да и шведы год назад потрепали, но сильны ещё проклятые. Езжай князь Владимир Тимофеевич, поучись побеждать у отрока пятнадцатилетнего, чувствую, пригодится опыт сей.
Казань встречала хмурой погодой, даже дождём, словно осень, а не весна.
Хотелось крикнуть товарищу, чтобы он пошёл вон, но Пожарский понимал, что это обычный служащий, и не его вина, что князь батюшка прихворнул. Пётр выдал мытнику грамотку царёву на освобождение от всех налогов и сборов данного каравана и проводил погрустневшего слугу Государя до пристани, где и был найден посыльным от воеводы. Князь Одоевский Иван Никитич Меньшой приглашал князя Пожарского Петра Дмитриевича Меньшого отобедать к нему в Кремль. Понятно, как же без этого. Это уже традиция. Придётся опять водку пить и здравицы произносить. Предвидя это, Пётр захватил из Вершилова десяток бутылок «Виски» и столько же «Особой столичной». Может сорокаградусное пойло воевод казанских быстрее угомонит, чем мутное хлебное вино и мёд стоялый.
Так и вышло, князья Одоевский и Куракин Фёдор Семёнович наклюкались чрезвычайно быстро, что позволило Петру сбежать с пира, оставив воеводам пару бутылок на опохмелку, и улечься спать у себя в каюте под двумя одеялами.
Утром он с двумя стрельцами пошёл на рынок. Почти каждый раз он находил на нём всякие полезные для себя вещи, то верблюдов, то коней «кохейланов», то гарем, то Бебезяка. Повезло и на этот раз. Во-первых, он купил пять верблюдов, два самца и три самки. Во-вторых, прогуливаясь по рядам рабов, он увидел выставленного на продажу вездесущими казаками человека явно кавказской внешности. Товарищ оказался из Дербента, купец тамошний, которому не повезло повстречаться с казацкой чайкой. Был этот абрек по имени Таймураз щуплым малым и обошёлся Петру всего в два рубля. Ни на одном из знакомых Пожарскому языках горец не говорил, но ничего, у него же есть целых три турчанки. Дербент ещё недавно входил в Османскую империю, и Пётр позднее намеревался устроить на него набег. С целью поссорить турок с шахом, но это в будущем.
И ещё одну замечательную покупку совершил князь у того же казака. Покупка была лекарем из Хивы, и с ней (с покупкой) было два юноши, его ученика и одна девушка, кто она такая казак не знал, но просил за неё десять рублей, уверяя, что она девственница. Пётр не стал разделять этот квартет и купил всех за двадцать пять рублей. Деньги большие, но арабский врач мог того стоить.
Купленный дядечка стал о чём-то кричать и заламывать руки.
– Чего он хочет? – спросил князь у довольного сделкой казака.
– Да, он всё над книгами своими трясётся, хочешь и их купи? – пояснил работорговец.
– Где они и чего ты за них хочешь? – претворился совершенно равнодушным Пожарский.
– Вот сундук стоит, если все возьмёшь, уступлю за десять рублей, махнул рукой казак, видно отчаявшись продать арабские книги в Казани.
– Хорошо, – Пётр вручил казаку новый золотой червонец и склонился над сундуком, там было штук пятнадцать огромных книги в кожаных переплётах, понятно, делать нормальные
– Везите всё это на корабль, нет, стоп. Этих товарищей и верблюдов отведите на пристань и поищите корабль, что доставит их до Вершилово. Купец или хозяин корабля пусть подойдёт ко мне через пару часов, я с ним расплачусь.
Дальше Пожарский пошёл по рынку один и заметил, что давешний казак следует за ним по пятам, неумело маскируясь.
Польстился на деньги, решил князь, и не ошибся. В одной из подворотен, в которую Пётр завернул намеренно, якобы, чтобы справить малую нужду, товарищ на него напал с длиннющим кинжалом в руке. Пётр руку ему сломал, кинжал забрал и все потраченные на рабов и книги деньги тоже, там даже немного и сверху было.
– Вот зачем тебе это надо было, я ведь честно с тобой расплатился, – Пётр сломал ему все пальцы на второй руке и отправил в нокаут ударом ребром ладони по затылку.
Всё пора возвращаться. У этого разбойника должна быть целая лодья сподвижников. Одному в людном месте встречаться с целой шайкой не хотелось. Пришлось планы менять, брать рабов и книги с собой в Миасс, а в Вершилово отправлять только верблюдов. А то ещё прицепятся казаки к ни в чём не повинному купцу. Уплыли через час. Впереди ждал нефтепромышленник и Уфа.
Янек Заброжский стал отцом во второй раз. На этот раз родилась девочка. Тесть опять закатил пир на всё Вершилово. Дочку по его просьбе назвали Анна Мария, в честь матери уважаемого пивовара. Празднование шло уже второй день, когда в Вершилово начался переполох, приехал со всем семейством и десятком слуг отец княгини Пожарской боярин Долгоруков Владимир Тимофеевич. Да, ладно бы один приехал. Нет он припёрся во главе сотни стрельцов всё того же московского полка Афанасия Левшина. С ними был и сотник – боярский сын Пётр Костров.
Надо было срочно с праздником завязывать и заниматься гостями. Как назло ни Зотова, ни Крчмара в Вершилово не было. Они ещё неделю назад уехали с группой дорожных рабочих в Вязники. Нужно было дотянуть эту замечательную дорогу до Владимира. Стрельцы по счастью оказались без семей и прибыли не навсегда, а только до осени. Уже легче, часть можно в казарме поселить, а часть распределить по пять человек в новые дома, ждущие переселенцев.
Единственная проблема была организовать помывку людей и прожарку одежды и тряпья, что они с собой привезли. Хотя нет, это как раз решилось легко, русские люди к бане привыкли и к подчинению командирам тоже, сказали прожарить вещи, значит нужно прожарить. А вот с лошадьми намучались. Сразу разместить сто с лишним коней не просто. Пришлось по-всякому изгаляться, ладно уже тепло, хоть тёплых конюшен не надо.
С боярином Долгоруким тоже намаялись. В баню он и сам с дороги попросился, а вот прожаривать вещи отказался. Пришлось вызывать отца Матвея и доктора ван дер Бодля. Хорошо ещё дочь помогла, княгиня Мария сказала, что в дом вшей и блох не пустит, только привыкла к чистоте, а тут десяток дворовых со своими насекомыми. Боярин хотел было руки распустить, но дочь с Фёдором Дмитриевичем Пожарским встали насмерть, Пётр Дмитриевич не велел.
Вот спрашивается, чего упёрся, неужели нравится с клопами и тараканами жить? Отец Матвей утихомирил боярина, в чём беда-то, ну полежат вещи часок в жарко натопленной бане, зато все клопы издохнут, а они болезни разносят, ту же оспу. Али ты против бога попёр боярин, который заповедовал тело в чистоте держать?