И опять Пожарский 5
Шрифт:
Ему даже прозвище дали в семье "Агас", что означает дерево. Пусть смеются. Он-то точно знает, что лес здесь будет. Во-первых, сам посадил прошлой осенью десятки тысяч семян сосны, ели и даже диковинного кедра из далёкой земли Сибири. Ну и кроме того в прошлом году переселенцы посадили несколько тысяч небольших сосенок и ёлочек, и в этом году обе партии переселенцев привезли саженцы. На этот раз не только ели и сосны, но и дуба и диких яблони и вишни, осины, берёзы, ольхи. А в-третьих, приезжавший с переселенцами агроном голландский со странной фамилией Ванбас, обещал и другие деревья в следующем году завести, названия
Попал на эту работу Юнус случайно. Его род, узнав, что на месте впадения реки Тайрук в Белую поселились урусы, пригнал на продажу немного овец и привёз шерсть. Уже по всем кочевьям знали, что в Уфе скупают шерсть, сколько бы ни привёз. Только где та Уфа. Много дней нужно ехать. А тут вот поблизости совсем город Димитровград основали. Юнуса отец в эту поездку взял с собой. Они всем семейством сейчас пытались найти денег на калым. Для Юнуса в соседнем стойбище высватали красавицу Зилю, что по-русски значит - милосердная. Однако отец девушки запросил пять рублей, и ни на что другое был не согласен. Зачем ему в степи серебро никто понять не мог. Всегда договариваются о количестве овец, или даже о коне, богатые требуют красивую саблю, а тут деньги. Где их взять? Вот и решили съездить в этот новый город урусов, вдруг удастся продать шерсть и овец.
Город увидели издалека, не город ещё конечно, а только стройку. Множество людей, стук топора, визг пил, весёлый смех. А какие у урусов были кони. Шерсть они продали и овец тоже, но до заветных пяти рублей было далеко. Даже двух не получилось. Сидели они с отцом около строящегося дома и гадали, что ещё продать можно. И тут к ним подошёл молодой татарский мурза и спросил, почему они не работают.
– Мы пригнали на продажу овец, - пояснил отец.
– Я видел, и слышал, что вам деньги нужны, почему же вы не работаете, чтобы денег заработать?
– и татарин ушёл.
Отец тогда махнул рукой на глупого татарина и стал собираться обратно в стойбище. А вот Юнус бросился за татарином, может, и правда поможет денег заработать. Тот парня выслушал и отвёл его к старшему, маркизу Пожарскому. Узнав, что хотят от него, маркиз отвёл Юнуса к молчаливому немцу и через мурзу объяснил, что нужно помогать немцу, сажать деревья, а потом за ними ухаживать и ещё сказал, что за год работы полагается пять рублей.
– А нельзя ли три рубля получить сразу?
– робко попросил Юнус.
– Зачем?
– недоверчиво оглядел его русский.
– Мне нужно калым заплатить за невесту.
– Хорошо, надеюсь, ты не сбежишь. И вообще, на тебе деньги, езжай быстрее женись и привози молодую жену сюда. Построим вам дом, будешь работать, и учиться в школе.
Так вот Юнус и попал в Димитровград. Теперь уже больше года прошло, уже и первенец у него родился. И хоть и обзывают его родичи Агасом, а завидуют. Не так давно отец приезжал опять шерсть и овец привозил на продажу. Ходил по дому цокал языком. А потом и говорит.
– Юнус, ты поговори со старшим вашим, есть ли работа и для твоего брата.
Событие сорок шестое
Вчера, наконец, вернулся полк. Опять встреча, слёзы. Пётр даже разрешил пьянку по этому поводу, всё-таки больше года люди родных ждали. Многие стрельцы и рейтары не знали, что у них в семьях пополнение,
А вот на сегодня запланировано тоже торжественное, но гораздо менее радостное мероприятие - похороны погибших. Вершиловское кладбище было расположено на опушке леса чуть в стороне от теперь построенного огромного карантинного городка. Государь император тоже сейчас по совету Петра начал возводить такой же возле Москвы. И это хорошо. Пётр помнил, что чума в Европе во время тридцатилетней войны свирепствовала так, что целые области без людей оставались. Как-то им на лекции в Академии Генерального штаба профессор сказал, что после тридцатилетней войны число европейцев уменьшилось больше чем в два раза, папе римскому даже пришлось разрешить многожёнство. Желательно такой перспективы избежать.
Погибших в этой войне в тщательно сколоченных гробах и завёрнутых в прорезиненную ткань привезли с собой. Хоронить будут здесь в общей братской могиле и над ней установят монумент. Это будет уже третья братская могила. В первой лежат погибшие в польской войне. Во второй жертвы нападения казаков Лукаша Сагайдачного. Своих не много, а вот гвардейцев Ватикана больше двух десятков. И вот теперь герои шведской войны.
Сейчас перед Петром сидели все художники и скульпторы Вершилова. Получился полный зал в Академии Искусств.
– Послушайте, господа, - начал князь Пожарский, когда всё уселись, - Нам нужно на кладбище установить три больших монумента на всех трёх братских могилах. Рисуйте эскизы и думайте над материалом. Нужен мрамор, значит, привезём мрамор, если решите отливать из бронзы, то будем лить из бронзы. Вот для памятника на братской могиле тех, кто погиб в этой войне у меня есть предложение. Нужно поставить плечом к плечу стрельца, рейтара и казака. Но если будет более интересное предложение, то обязательно рассмотрим.
Пётр говорил это, а сам вдруг вспомнил, как в 2008 году был в санатории в Трускавце. Выдали ему в Комитете Ветеранов бесплатную путёвку минеральной воды попить. Украина тогда ещё была более-менее дружественным государством. Афанасия Ивановича тогда и правда изжога замучила - гастрит, будь он неладен. Помогла эта нефтяная вода так себе, но вот зато он съездил на экскурсию во Львов, а там их отвели на старое польское кладбище. Вот сейчас Пётр об этом и вспомнил. Там было полно могил богатых поляков и над многими были скульптуры. Красиво было, что уж там.
– Ещё, господа художники, в Вершилово не так и мало богатых, да и просто заслуженных людей, почему бы на их могилах тоже не устанавливать памятники и вам работа и память потомкам. Подумайте. Если у кого из родственников денег хватать на эту затею не будет, то обращайтесь ко мне, если человек заслуженный, то я денег на памятник выделю.
Зашушукались. Как же дело новое. А пока Пётр пережидал это шушуканье ему и ещё один случай вспомнился. В Екатеринбурге, куда он приезжал незадолго до попадания в прошлое, на похороны боевого товарища, Афанасий Иванович прошёлся по одной из улиц и там увидел просто целую выставку бронзовых скульптур. Почему бы не сделать так и в Вершилово. Вон, стоят скамейки вдоль главной улицы, пусть на них присядет уставший бронзовый человек, или молодая мамаша с ребёнком на коленях. А по самой улице, пусть чуть в сторонке едет бронзовый велосипедист.