И опять Пожарский 5
Шрифт:
Переговоры о мире шли тяжело. Иногда так и хотелось выйти и приказать вернуть вершиловский полк. Тогда император вздыхал, прикрывал глаза и вспоминал советы князя Пожарского меньшого. Первым раздражителем выступил Сигизмунд. Он сказал, что раз русские разграбили Ригу и Митаву, то Пернау должен достаться Речи Посполитой. Пришлось напоминать, что вершиловцы как раз освободили эти города от шведской армии и наоборот вернули часть награбленного законным владельцам.
– Но большую часть богатств, в том числе и все из церквей и соборов этот сатана в облике человеческом - князь Пожарский забрал, - завизжал король.
Михаил внутренне усмехнулся и выдал то, что они обсуждали с Пожарским.
– Так Пётр
Государь говорил всё по-русски и толмач из пацанов всё это на немецком рассказал королю. Вообще Михаил на этих переговорах остро почувствовал свою неполноценность. Все три короля знали шведский, немецкий и латынь и свободно общались между собой без переводчиков и только он не знал ни одного из этих языков. Нужно выучить немецкий, решил Михаил.
Выслушав перевод толмачёнка, Жигамонт принялся орать, что ни он, ни сейм ничего Пожарскому не обещали. Во всём виноват гетман Лев Сапега. Так он поплатился за своё предательство: во-первых - убит, а во-вторых, все его земли и богатства за предательство конфискованы и переданы в казну.
– Ну и замечательно, значит, из его денег и заплатите, - согласно кивнул Михаил.
– Повторяю, что ни я, ни сейм ничего князю Пожарскому не обещали.
– Хорошо. Как гетман Радзивилл выплатит пятьдесят семь тысяч злотых, так мы имущество храмам и вернём.
Сигизмунд ещё что-то кричал, но Михаил махнул рукой приказывая толмачу не переводить и принялся разговаривать с боярами. Посиневший король вылетел из залы, пинком открыв дверь, и не возвращался до вечера. А вечером потребовал вернуть Польше корабли, что сначала шведы захватили у ляхов, а потом русские у шведов. Об этих кораблях тоже был разговор с Петрушей. Ответ тот же, сначала деньги за нападение гетмана Сапеги, потом корабли. Сигизмунд опять вылетел из залы. Появился король только через день, и на этот раз, смерив гордыню, попросил вернуть корабли, на том основании, что это ведь не военные корабли, а купеческие. И вот тут опять Государь выдвинул условие, обговорённое с Петром Дмитриевичем.
– Хорошо, брат мой Жигамонт, мы вернём семь купеческих кораблей, но в Риге с наших купцов три года не будут брать ни каких пошлин. Если же мы не договоримся, то все наши купцы будут переправлять товары через Пернау или Нарву, и мы запретим иноземным купцам торгующими с Российской империей заходить в Ригу, или торговать в России им запретим, - царь смотрел, как вытягивается лицо Сигизмунда по мере того, как звонким голоском озвучивал перевод Тимошка.
Что ж, и сам Михаил, и его отец - патриарх Филарет, столько натерпелись от этого Жигамонта, что видеть это бледнеющее в бессильной ярости лицо было явно благоволением Господа к Руси. Поделом. Сколько русских людей полегло из-за усобицы, что устроили ляхи. Главный враг Руси - Сигизмунд. А с врагами по-доброму нельзя. Михаил слышал, как зашушукались за его спиной бояре. Боятся, что опять войну ляхи устроят. Государь и сам, слушая советы Петра Дмитриевича, высказал это опасение. Еле ведь отбились.
– Нет, царь батюшка, не полезут ляхи. С юга у них османы, наши союзники, с севера датчане. Могут попробовать со шведским королём договориться. Только, думаю я, что не выйдет ничего. Поопасаются шведы снова с нами связываться, знают, чем закончится, ну и опять датчане под боком. Злость затаит и союзников искать для войны с нами Сигизмунд будет, но сейчас в Европе не до него. Там и так все со всеми
Сейчас и правда, договорились с польским королём. Но как только разобрался Михаил с Сигизмундом, с претензиями выступил Кристиан. Этот был недоволен разграблением Готланда. С ним Государь легко разобрался. Опять же по совету Пожарского заключил с ним договор, что Российская империя передаёт Датскому королевству все семь линейных военных кораблей, что захватили у шведов, а взамен Дания с кораблей под Андреевским флагом три года не берёт пошлину за проход Зундского пролива. Ну и кроме того шесть шведских купеческих трёхмачтовых кораблей князь Пожарский меньшой передаёт датской Ост-Индийской компании, с условием, что половина экипажа будет состоять эти три года из русских юношей, что пришлёт Пётр.
Кристиан тоже про Государственный Совет заикнулся, одобрит ли. Но по заблестевшим глазам короля Михаил уже знал, что ответит Фолькетинг - Дума их.
Шведский же Густав Адольф пытался выторговать Финляндию. Дескать, Лифляндия и Ингрия понятно, но ведь на территории Великого герцогства Финляндского ещё есть крепости, в которых находятся шведские гарнизоны. Вот об этом Михаил с Петрушей не говорил, как-то все считали, что раз весь риксдаг и риксрод, да плюс епископы с архиепископом, в заложниках, ну, и жена с дочерью в гостях в Кремле, то Густав Адольф на все условия будет согласен. А он вон Финляндию требует. Так и хотелось ввернуть услышанное от Петра Дмитриевича: "А ключ от терема, где деньги лежат, вам не нужно?". Но ответил Государь по-другому.
– Нет ни каких проблем. Сейчас я прикажу гонцу, чтобы вернули князя Пожарского с его полком и он те крепости, что пропустил, возьмёт. Будет на Руси камень для дорог новых дробить на несколько сотен больше шведов. Быстрее дороги построим.
Адольфишка забыл во время перевода вдохнуть и синеть стал. Ну, или от чего другого.
– В Великом герцогстве Финляндском проживает очень много шведов, что будет с ними?
– отдышавшись, просипел вояка.
– Нам не интересно, хотят, пусть остаются, не хотят жить богато и счастливо, пусть уезжают. По возвращению в Москву мы соберём Думу боярскую и решим, кто будет новым Великим герцогом, ему всё хозяйство и передадите, - Вот про нового Великого герцога с Петром Дмитриевичем разговор был. И посоветовал младший Пожарский назначить туда князя Владимира Тимофеевича Долгорукого. Он в Вершилово пожил, и теперь представляет, как и что нужно делать. А так как наследников у князя нет, то приговорить на Думе, что наследником будет Фёдор Дмитриевич Пожарский. Михаил, конечно, представлял, сколько криков о худородности будет на Думе. Но, скорее всего, утвердят Фёдора. Побоятся против Пожарских идти.
Ох, быстрее бы все эти переговоры закончились. Оказывается, быть победителем только первые минуты хорошо, а потом наваливается куча проблем. Ну, ничего, вот подъедут датчане, что собираются в Москву и Вершилово в гости съездить и можно домой потихоньку собираться.
Событие тридцать восьмое
Епифан Соловый поторапливал казаков, как мог, со дня на день лёд на реках встанет. И что тогда делать? Может, зря он народ в этот поход подбил? Но слишком велик куш, ни один не отказался, наоборот жребий тянули, желающих чуть не сотня, а лодьи всего две, и значит, от силы пять десятков брать можно. Три десятка без малого Епифан набрал из тех ещё, что с ним пару лет назад от купца Петра Семёновича Строгонова подались дальше в Сибирь и вот в Тюмени застряли на год. Эх, ещё бы лодью. Кто их знает, сколько там людей в том Миассе.