И пала тьма
Шрифт:
Виллим захлебывался кровью, выбрасываемой с последними толчками сердца; его кровь волной омыла Дарт. Он лежал сверху, и его губы шевелились у ее уха, но вместо слов шла кровь.
— Лежите спокойно, — умоляла девочка, хотя в глазах у нее расплывалось и темнело, а в голове непрерывно гудело.
Не слыша ее, Виллим поперхнулся потоком и застыл. Из его рта вырвался последний вздох, а с ним хрустально ясное слово: «Берегись».
Черные сапоги стражников с топотом остановились у головы Дарт, окружая их со всех
Теперь она была единственной кровной служанкой, осененной по всем правилам.
Ее зрение расплылось, сузилось до крохотной, в булавочную головку, точки и погасло. В забытье ее сопровождало единственное слово.
«Берегись…»
Дарт видела сон.
Она снова была ребенком, завернутым в меха младенцем, и лежала в телеге. Вокруг звучали какие-то голоса. Над головой колыхался навес из листьев. До нее доносился запах истоптанной земли и навоза. Люди говорили на непонятном языке, но в криках явственно слышалось отчаяние.
Над головой блеснуло серебро.
Вскрик. Проклятие. Выкрик.
Слева брызнул фонтан крови, омыв ее горячей струей.
Она плакала, надрывалась.
Над ней появилось лицо, крохотное, с кулачок младенца, светящееся под темным навесом ярким огнем. Его обладатель с перепугу зарылся в нее носом.
Вместе они дрожали от страха.
До нее донесся пряный, тяжелый запах хищника. В диком ужасе заржала лошадь. Телега дернулась.
Дарт услышала предупреждение, за пределами человеческого языка, но все же безусловно понятное.
«Беги…»
Девочка очнулась с перепуганным воплем и дернулась в руках, что крепко держали ее.
«Беги…»
— Успокойся, дитя. Надо смыть с тебя кровь.
Ее взгляд остановился на матроне Шашил. Та склонилась над ней с перепачканной тряпкой в руке, потом отвернулась и прополоскала ткань в ведре воды, от которой шел пар.
К боку Дарт прижалась Лаурелла и крепко обнимала ее. Только сейчас девочка поняла, что она раздета догола и лежит на скамье в комнатке, где недавно разговаривала с Виллимом.
— Господин Виллим!..
— Он мертв, — ответила Лаурелла. — Подло убит.
Дарт снова услышала свист стрелы над ухом. Кровь на лице, шее и груди принадлежала не ей. Но затылок отзывался дергающей болью. Она потрогала пальцем твердую шишку.
— Ты крепко ударилась головой, дитя. — Матрона Шашил кивнула на стоящий на маленькой жаровне чайник. — Я настаиваю ивовую кору и скампов хвост, они помогут.
— Мы думали, что тебя убили… как господина Виллима. — Голос Лауреллы понизился до шепота, и она крепче прижалась к подруге. — Столько крови…
Дарт села на скамье и обняла подругу:
— Со
Около жаровни она заметила Щена, он принюхивался к закипающему отвару.
Шашил замахала на девочек руками:
— Отойдите, госпожа Лаурелла. Вы испачкаете платье! Дайте мне закончить обмывание.
Дарт позволила матроне ухаживать за собой, потому что ей не хватило сил сопротивляться. Ее обмыли дочиста, а потом промокнули нагретым у жаровни полотенцем, после чего матрона завернула ее в сухое одеяло.
— А убийца? — наконец спросила Дарт. — Почему он?..
— В суматохе он убежал. «Зачем» и «почему» подождут до его поимки. Скоро рассвет, и все стражники на ногах. Уже спустили осененных Милостью гончих. Никто не будет знать отдыха, пока мерзавца не поймают. — Матрона отвернулась и утерла слезу. — И кто мог такое сотворить? Господина Виллима все очень любили.
«Видимо, не все», — подумала Дарт. Ей вспомнилось последнее слово избранного слуги. Может, он бредил? Берегись…
Беречься чего? И если Виллим хотел ей что-то сказать, то почему не сделал этого раньше, когда они сидели на скамье?
На память пришло случившееся в саду. Она никому не рассказала о преступлении, свидетелем которого стала, доверяя только тишине и молясь о том, чтобы остаться неузнанной таинственным незнакомцем. А теперь второе убийство. Может, они как-то связаны? Возможно, ей следовало поведать кому-либо об увиденном. Возможно, тогда убийцу господина Виллима успели бы остановить.
Хотя Дарт и вымыли с головы до пят, она все еще ощущала на себе кровь.
Лаурела вылила ведро в ближайшей уборной и вернулась. Она тоже скинула парадное платье и осталась в нижней юбке.
— Наверное, нам лучше вернуться в нашу комнату.
Дарт согласно кивнула. Ей все равно не заснуть, но как же хочется оказаться в окружении привычных вещей! Небольшой чулан, который они делили с Лауреллой, был тесным, но сейчас девочка мечтала, как они с Лауреллой лягут на кровать и пролежат под одеялом, пока не встанет солнце и темная кровавая ночь не пройдет.
Матрона Шашил уже оправилась от слез и повернулась к ученикам:
— Вы совершенно правы. Ваши покои уже ждут вас. Прислуга принесет вам чай.
Девочки переглянулись.
— Покои? — переспросила Лаурелла.
— Конечно. Вы больше не служанки в ожидании. Пусть церемонию прервали подлым деянием, но сегодняшняя ночь отмечает ваше вступление в ряды избранных слуг. Господин Виллим и госпожа Хьюри заранее освободили покои в Высоком крыле. Ваши вещи уже там. Пойдемте, я покажу вам дорогу.
Дарт поспешно накинула кое-какую одежку, вступила в туфли и завернулась в теплый бархатный плащ, алый, как и ее испорченное платье. Лаурелла скромно прикрылась серебристым плащом с гофрированными оборками по подолу.