И пала тьма
Шрифт:
— Я долго ждал момента, когда ты окажешься на моей стороне.
Катрин послышался намек в его голосе. В голове ее снова всплыл рассказ о старосте Гилфойле. Правители и любовники? Неужели Аргент верит, что Катрин… Вместо ответа она порылась в кармане, вытащила черный камешек, который бросила при голосовании, и положила его на стол. На черной гладкой поверхности четко вырисовывался красный знак — круг, а в нем две перекрещенные линии.
— А что вы скажете на это?
Аргент выпрямился на стуле:
— Ах да. Огненный Крест.
— Так вы не отрицаете, что состоите
— Конечно, ведь я его основал и возглавляю до сих пор.
Катрин вздрогнула от неожиданности.
— Но, пожалуйста, не принимай за правду слухи и кошмарные выдумки. Мы не ищем темных Милостей и не участвуем в кровавых обрядах. Мы всего лишь хотим, чтобы Ташижан получил большую независимость от богов и людей. Незначительное, но тем не менее существенное отличие. Ничего нет зловещего в том, что мы взяли себе древнее название Огненного Креста — символ огня нам более всего подходит. Только в пламени возможно выковать что-то поистине прочное. А теперь, когда Мириллия стоит на распутье, необходимо сделать выбор. Какой дорогой пойти? Сир Генри почитал старые пути. Мы же понимаем, что нужен новый путь. Сир Генри с нами не соглашался.
Катрин попыталась скрыть реакцию на упоминание сира Генри, но, должно быть, что-то проступило на ее лице.
— Нет, я не убивал сира Генри. Между нами имелись разногласия, но скорей философского характера. Кровь из-за философии проливать не стоит.
— А как насчет смотрительницы Мирры?
— Ах да, она дала немало поводов для беспокойства. — Аргент грустно покачал головой. — Мы с сиром Генри часто говорили о ней. Немногие знают, что с годами она все больше теряла разум и чувство меры. Ее то и дело посещали необоснованные подозрения.
Собственные подозрения девушка держала при себе. Заверения Аргента звучали разумно, но сколько в них правды?
— Наступают темные времена. Беспокойства и угрозы растут день ото дня. Тьма достигла даже Чризмферри. Даже там убийца сумел добраться до одного из Дланей лорда Чризма.
Катрин уже слышала о кровавом преступлении.
— И у нас нет сомнений, на ком лежит вина. — Брови старосты мрачно сошлись на переносице.
— И на ком же?
— На нас. — Он с силой ткнул пальцем в стол.
Катрин с недоумением посмотрела на него.
— «Пока стоит Ташижан, стоит и Мириллия», — процитировал он. — И соответственно, пади Ташижан, он потянет за собой все Девять земель. За последнее столетие число рыцарей сократилось, так же как и число отпрысков, которых семьи посылают учиться, чтобы стать потом Дланями богов. По всей Мириллии конклавы закрываются и приходят в запустение. Стоит ли удивляться, что гниль распространяется по земле? Злобные твари множатся, окраинные земли разрастаются, и их обитатели наглеют с каждым годом. И вот из наших рядов появился демон-убийца, сразивший богиню. Орден застоялся, мы доверяли ритуалам и традициям слишком долго и стали толстыми и ленивыми. Если мы хотим достойно встретить темную волну, то и начинать надо с нас. Орден должны вести лучшие из лучших — те, кто прошел крещение огнем, чья верность Ташижану абсолютна.
Аргент набрал воздуха.
— Ты
Голова девушки пошла кругом от его красноречия.
— Я выбрал тебя, Катрин сир Вейл, потому что снова пришло время зажать сердце в кулак, время укрепить Ташижан и встретить неизбежное лицом к лицу. Ты уже поступила так однажды. Я прошу тебя встать на мою сторону и сделать это снова — ради Мириллии. Способна ли ты на такое?
Помимо воли девушка кивнула. Наступают темные времена, и, несмотря на подозрения, она не может отрицать правоту Аргента. Чтобы выстоять, необходимо удвоить силу и решительность.
— Очень хорошо. Я знал, что не ошибся. А теперь необходимо подготовиться. Время затягивает нам петлю на шее.
Катрин недоуменно подняла глаза.
— Богоубийцу надо остановить.
— Но как? Я думала, он скрылся в водах Мирашской впадины.
— Нет, и мы знаем, куда он направляется.
Девушка вопросительно нахмурилась.
— Сюда, в Ташижан.
Катрин взволнованно расхаживала у окна в пятне яркого солнечного света, но совсем не чувствовала тепла.
— Невозможно! — решительно заявил стоявший у камина Перрил.
— И зачем Тилару торопиться сюда? — согласился с ним Геррод. Он сидел в кресле у окна, и бронзовые доспехи ослепительно сияли на солнце. Хотя лицо его скрывал шлем, в позе читалась напряженная работа мысли. — Он ничего не выиграет от возвращения в Ташижан.
— Он плывет ко мне, — сказала Катрин. Она с трудом выдавила слова, которыми Аргент убедил ее всего два колокола назад. — Один из матросов с корабля, на котором плыл Тилар, подслушивал у иллюминатора их каюты. Он слышал, что они говорили о Ташижане.
— И о тебе шла речь? — спросил Геррод.
Катрин покачала головой. Она перестала расхаживать по комнате и уставилась на рощицу вирма за окном. Свет становился зеленоватым сквозь листву, но радостный день никак не соответствовал тяжести на сердце.
— Староста Филдс считает, что Тилар возвращается в Ташижан из-за меня. Им должна двигать сильная страсть, чтобы так рисковать.
— Страсть к чему? — спросил Геррод. — Желание вернуть твою любовь?
— Или жажда мести. — Девушка повернулась к друзьям. — Если кто-то и нанес ему смертельную обиду, то не безликий орден, который продал его в рабство, а именно я.
Она сжала кулаки, но не из злости, а чтобы удержать вскипающие на глазах слезы.
Геррод понял ее состояние, потому что выпрямился в кресле и повернулся к Перрилу.
— Ты видел Тилара, говорил с ним. Что ты можешь сказать о его отношении к Катрин?
По виду Перрила было ясно, что он чересчур юн, чтобы до конца понять, о чем они говорили. Он провел рукой по светлым волосам и опустил глаза.
— Он… он не позволил мне даже произнести твое имя.
— При этом как он говорил, — продолжал Геррод, — с грустью или со злобой?