И пала тьма
Шрифт:
Мур подставил домкрат, приподнял автомобиль и принялся откручивать гайки с колеса.
Внезапно егерь выпрямился.
— Слышите? — спросил он у спутников. — Я слышу шум машины? Или мне кажется?
— Нет, — сказал Малдер. — Не кажется. Это Спинни. Я знал, что он сдержит слово! — в его голосе слышались и радость, и облегчение, и торжество одновременно.
Он был бы сильно разочарован, если бы приближающийся автомобиль оказался не джипом экотеррориста, а каким-нибудь посторонним, случайно оказавшимся на этой глухой дороге.
Но
— Вот вы где! А я уж думал, вы погибли! Садитесь быстрее, время дорого! Надо уехать отсюда как можно дальше до наступления темноты.
— Хамфрис погиб, — сообщил ему зачем-то Мур. — Только не надо говорить, что ты его предупреждал.
— Мои друзья тоже погибли, — сказал Спинни.
Он не стал объяснять егерю и федеральным агентам, что погибли они вовсе не от светящегося облака, — не выдержали напряженные до крайности нервы, и люди схватились за оружие. Спинни пришел в старый лагерь слишком поздно, чтобы помочь хоть кому-нибудь из них.
— Садитесь быстрее, нельзя терять время!
— Может, взять из кузова запасную канистру с бензином? — спросил Мур.
— Бессмысленно, здесь дизельный двигатель.
— Тогда хоть запасное колесо возьмем? Мало ли что?
— Да, — подумав, кивнул Спинни, — киньте его в багажник. И побыстрее.
— А как же труп? — спросила Скалли. — Бросим его так?
— Да, оставим здесь, — решил Мур. — Как прибудем на мой пост, сообщим — и за ним приедут. Поехали.
— Совсем забыл, — сказал Спинни, заводя мотор. — Вон рация, которую мы стащили из машины у тех троих. Вызывайте подмогу. От своего имени.
Национальный парк «Олимпик»
Штат Вашингтон
День третий
Вечер
— Черт! — выругался Спинни, когда машину дернуло и занесло в сторону.
— Что случилось? — спросила Скалли. Она уже догадывалась, что именно.
За окном стемнело окончательно, до егерского поста оставалось еще не менее полутораста километров.
Спинни заглушил мотор, вылез из машины и обошел ее кругом. Нагнулся над колесом и через минуту появился у раскрытой дверцы, недоуменно держа в руках «ежик».
— Глазам своим не верю, — только и выговорил он.
— Вот что называется — самого себя укусить за задницу, — раздраженно произнес Мур, открывая дверцу. — Хорошо хоть догадались оба запасных колеса взять…
— Смотрите, что это мелькает? — спросила Скалли, указывая на лобовое стекло. — Неужели и здесь жучки?
— Спинни, быстро садись в машину! — закричал Малдер. — Быстро!
Вылезший наполовину Мур мгновенно юркнул обратно в кабину.
Спинни удивленно посмотрел наверх, увидел знакомое зеленоватое облако и закричал от ужаса.
— Да садись же ты в машину,
Но экотеррориста словно парализовало, он стоял недвижно и кричал.
Потом вдруг дернулся, отмахнулся, словно от комара, схватился за лицо руками и побежал к лесу.
— Стой, стой! — кричал Мур. — Погибнешь!
Окруженный светящимся облаком, Спинни скрылся в лесу. Через мгновение животный крик ужаса смолк.
Скалли сидела, не в силах пошевелиться от страха.
— Закрой дверь, Ларри! — приказал Малдер. — Быстрее. И включи внутренний свет, может, хоть он их как-то отпугнет?
Мур быстро перегнулся через сиденье и прикрыл дверь, щелкнул тумблером — и салон осветился тусклым светом. Но было видно, как сквозь щели дверей проникает в салон зеленоватое сияние.
Скалли закричала — в глаза и ноздри полезло что-то до предела неприятное, жуткое, мерзкое.
«Вот и все, — подумал Малдер. — А спасение казалось таким близким…»
Госпиталь для инфекционных больных
Винтроп, штат Вашингтон
Сознание возвращалось медленно — очень медленно.
Он то брел по залитому солнцем песчаному берегу бескрайнего моря с огромными волнами, то вдруг понимал, что моря нет и в помине, а вокруг на тысячи тысяч миль, на миллионы парсеков, до самых окраин галактики простирается злая обжигающая пустыня. Жажда сжирала его изнутри, казалось, за глоток холодной воды он отдаст все на свете.
Малдер собрался с последними силами и разлепил тяжелые веки.
Пустыня уступила место бесконечному белому снегу.
Наконец он понял, что смотрит в белый потолок, и повернул голову. Рядом с его постелью находились еще две.
Человек в странном стерильно-белом скафандре возился у крайней кровати. Услышав шорох, он обернулся.
— Наконец-то вы пришли в себя, — донесся до Малдера слегка искаженный голос.
— Где я? — с трудом ворочая языком, спросил Малдер.
— В госпитале для инфекционных больных. Как вы себя чувствуете?
— Скверно.
— Вам досталось меньше остальных, — сказал врач и вновь склонился над телом на дальней кровати.
— Я могу встать? — спросил Малдер.
— Если вы чувствуете, что в состоянии, — пожалуйста. Туалет — вон там.
Малдер сел и свесил ноги вниз. Жить можно. Но очень хочется пить.
Врач подошел и кинул Малдеру больничные шлепанцы.
Малдер доковылял до туалета, открыл кран и припал к животворной струе.
Через пятнадцать минут он вновь чувствовал себя человеком. Больным, но — человеком, умеющим радоваться жизни.
Он вернулся в палату.
Врач возился со Скалли. Лицо ее было словно обожжено, кожа плотно прилегала к костям черепа. Вид ее очень не понравился Малдеру, и у него не возникло немедленного желания искать зеркало.