И плачут ангелы
Шрифт:
Жилистый человечек пропустил слова хозяина мимо ушей.
— Баву убьет себя, если его не остановить! — заявил механик, ломая черные от машинной смазки руки.
Не обращая внимания на протесты, Джонатан надел каску — ту самую, которую носил в 1916 году, когда забросал гранатами три пулеметных гнезда: вмятина на боку осталась от немецкой шрапнели, — и пошел к чудовищному механизму. В глазах старика плясали чертики.
— Окки переделал трехтонный грузовик «форд», — объяснил он Джанин, — поднял шасси…
В результате
На первый взгляд сооружение на крыше походило на рубку ядерной подводной лодки.
— Там двадцать стальных трубок, заполненных пластиковой взрывчаткой — по тридцать фунтов шарикоподшипников в каждой! — ломая руки, пояснил механик.
— Господи, Баву! — наконец ужаснулся Крейг. — Эта штука взлетит на воздух!
— Он установил их в бетонных блоках, направив в стороны, как пушки на кораблях Нельсона, — по десять трубок с каждой стороны.
— «Форд» с двадцатью пушками! — поразился Крейг.
— Если я попаду в засаду, то просто нажму кнопочку, и — ба-бах! — ублюдки получат бортовой залп из трехсот фунтов шарикоподшипников! — ничуть не смущаясь, торжествовал Джонатан. — Всего-то несколько залпов, как говорил старина Бонапарт!
— От Баву потом костей не соберешь! — простонал Окки.
— Хватит тебе причитать! Лучше помоги залезть внутрь, — велел Джонатан.
— Баву, на этот раз я вполне согласен с Окки… — Крейг попытался остановить деда, но тот вскарабкался по стальной лесенке с проворством мартышки и на мгновение застыл, выглядывая из люка, точно командир танковой дивизии.
— Я дам два бортовых залпа по очереди — сначала с правого борта. — Джонатан перевел взгляд на Джанин, и его глаза блеснули. — Не хотите ли стать моим вторым пилотом, милочка?
— Баву, это невероятно любезно с вашей стороны, но мне будет лучше видно из вон той канавы.
— Тогда отойдите все подальше! — Джонатан величественно махнул рукой.
Работники и трактористы-матабеле, присутствовавшие на предыдущем испытании, кинулись врассыпную, точно египетская пехота с поля боя во время Шестидневной войны. Некоторые, не снижая скорости, добежали до вершины холма и скрылись за ней.
Окки добрался до оросительной канавы первым, на десяток шагов опередив Крейга и Джанин. Укрывшись в канаве, все трое осторожно высунули головы над ее краем: в трехстах ярдах чудовищный «форд» стоял в полном одиночестве посреди распаханного поля. Джонатан приветственно помахал из люка и захлопнул его.
Зрители заткнули уши и принялись ждать. Ничего не происходило.
— Старик сдрейфил, — с надеждой предположил Крейг.
Тут из распахнувшегося люка высунулась стальная каска и показалось горящее от злости лицо Джонатана.
— Окки! Сукин ты сын! Ты разъединил провода! — завопил он. — Ты уволен! Слышишь меня? Уволен!
— Уже третье увольнение за неделю, — угрюмо пробормотал Окки. — А что мне оставалось
— Потерпите, дорогая! — крикнул Джонатан, обращаясь к Джанин. — Я моментально все починю!
— За меня не волнуйтесь, Баву! — откликнулась она, но старик уже скрылся в люке.
Минуты тянулись бесконечно долго, и зрителей опять охватила надежда.
— Не сработает…
— Давайте вытащим его оттуда.
— Баву, мы идем к тебе! — завопил Крейг, рупором приложив ладони ко рту. — И лучше веди себя тихо!
Он медленно встал, и в этот момент бронированный «форд» окутался облаком дыма и пыли. Над полем взметнулось белое пламя — кукурузу будто серпом срезало. Взрывная волна ударила с такой силой, что Крейг потерял равновесие и повалился обратно в канаву, поверх Джанин и Окки.
Лихорадочно распутав перепутавшиеся руки и ноги, все трое со страхом высунулись наружу. Мертвую тишину нарушал лишь звон в оглушенных ушах и затихающий лай своры ротвейлеров и доберман-пинчеров, в панике улепетывающих обратно к дому. Поле окутывала плотная завеса голубоватого дыма и красно-коричневой пыли.
Порыв ветра сдул дым и пыль в сторону, показался перевернутый вверх брюхом «форд»: четыре массивных колеса задрались в небо, точно признавая поражение.
— Баву! — отчаянно закричал Крейг и помчался к машине.
Из зияющих дул стальных трубок все еще вился дымок — больше в «форде» не наблюдалось никаких признаков жизни.
С трудом открыв стальной люк, Крейг заполз в него на четвереньках. В темном нутре резко воняло взрывчаткой.
— Баву!
Джонатан скрючился на дне кабины и явно был при смерти: у него изменилась форма лица, голос звучал невнятно. Крейг подхватил деда под мышки и потащил к люку, но старик с неожиданной яростью принялся отбиваться. Наконец Крейг разобрал, что он бормочет:
— Зубы! Чертов взрыв выбил мне челюсти! — Джонатан встал на четвереньки, обшаривая кабину. — Нельзя, чтобы дама увидела меня в таком виде! Найди их, мальчик мой, найди поскорее!
Крейг нашел зубной протез под водительским сиденьем. Джонатан вставил челюсти на место, мгновенно выскочил из люка и накинулся на Окки ван Ренсбурга:
— Старый идиот! Машина неустойчива! Верхняя часть перевешивает!
— Баву, ты не имеешь права так со мной разговаривать: ты мне больше не хозяин. Я уволен.
— Ты принят обратно! — заревел Джонатан. — А теперь поставь эту штуку как положено!
Двадцать матабеле, обливаясь потом, с песнями перевернули «форд» и снова поставили его на колеса.
— На банан похоже, — с явным удовольствием заметил Окки. — Отдача твоих пушек изогнула шасси — теперь ни за что не выпрямить.
— Есть только один способ изогнуть шасси обратно! — решительно заявил Джонатан, снова натягивая каску.
— Джон-Джон, что ты собираешься делать? — с тревогой спросил Крейг.