И полцарства в придачу…
Шрифт:
Алисса дожидалась гостей на крыльце. Царственная, грациозная, красивая и одновременно… Лиза точно в зеркало смотрелась. Разница лишь в одежде и возрасте. Да еще во взгляде ундины плескалась мудрость и еще не забытая боль.
Все глупости из головы мгновенно вышибло. Девушка замерла как вкопанная, пожирая взглядом мать. Нашла о чем волноваться, в самом деле! Она же теперь не одна. И нерешаемых проблем, как известно, не существует. Губы дрогнули в несмелой улыбке.
— Рад личной встрече, Алисса, — с улыбкой произнес Крейр, когда пауза стала уже просто неприличной. Здесь он обходился без официальных
Только в словах темного царапнуло что-то неуловимое. Личной встрече? Неужели первой?! А до этого они как общались?.. Лиза решительно ничего не понимала.
— Спасибо тебе за все! — выдохнула ундина и сбежала вниз по ступенькам.
Одарила темного лучезарной улыбкой, блеснула слезами и тут же вся подобралась. Теплый взгляд карих глаз устремился на притихшую Лизавету. Девушка едва голову в плечи не вжала от волнения.
Ундина медленно обошла дочь по кругу, пристально вглядываясь в нее. В определенный момент Лизке даже почудилось, что она сомневается. Крейр же колдун, ему по определению положено быть подлым. А по статусу — тем более! Мало ли кого мог подсунуть…
Но когда девушка окончательно решила, что встреча не задалась, ее сгребли в теплые объятия и всхлипнули в макушку:
— Дитятко мое! А похожа-то как…
— Гав! — радостно сообщил Бантик и полез лизаться. К обеим, чтобы никому обидно не было. А может, просто определиться не смог.
— Конечно, похожа, — проворчал из-за спины капризный голосок. — Такая же настырная, своего не упустит. Только нос из воды высунула — уже три желания должна!
Ой, а про рыбку-то все и забыли… Не до нее как-то оказалось: сначала тонули, потом шли. И каждый был занят своими мыслями. Вот и пропустили превращение.
Теперь за спинами гостей маячила женщина примерно одних лет с Алиссой. Высокая фигура была затянута в пышное платье из золотой парчи, по округлым плечам струились рыжевато-золотистые волосы, и глаза странного цвета… на камешки авантюрина похожи. Был у Лизы когда-то такой кулончик, с искорками. Добавить еще украшения на шее, запястьях, в ушах и даже на лбу — и облик золотой даже в человеческом обличье рыбки можно считать завершенным.
— Стало быть, уже познакомились. — Ундина нехотя выпустила из объятий дочь. — А ты, Лули, не жадничай! И так почти двадцать лет от прямых обязанностей отлынивала.
У, строгая какая! Рыбка вмиг присмирела, хоть и продолжала дуть подкрашенные губки в недовольстве. Прав был царь, характер у этой особы еще тот.
— Так она — твой придворный маг, так? — решила все расставить по местам Лизанда. Должна же она ориентироваться в подводном мире. А начать лучше с дворца.
— Сваха, если уж быть до конца точной, — подтвердила Алисса, увлекая гостей во дворец. — Это она тебя с Крейром обручила.
Обручила? Отлично! Значит, она же и освободит. Только мысли эти Лизка озвучивать не стала — зачем травмировать нежную психику колдуна?
— А желания как же? — поинтересовалась вместо этого, с интересом оглядываясь по сторонам. Обидно будет, если возможности Лули только соединением половинок и ограничиваются. У Лизаветы на все три пункта уже имелись большие планы…
Внутреннее убранство дворца было выполнено преимущественно в белом и многочисленных оттенках синего. Волей-неволей вспомнишь, что находишься под водой. Чувство создавалось такое, будто не идешь — плывешь.
— Это мы в детстве с моей магией везучести баловались, — рассмеялась ундина. — Вот рыбка и получила на свой хвост дополнительные обязанности. Ты не трусь, она вообще добрая. Только вре-е-едная…
Вышагивающая в самом конце небольшой процессии Луилит скептически хмыкнула, но облекать свои мысли по данному поводу в слова не стала.
Первым делом загнали отдыхать Крейра. Колдун отчаянно сопротивлялся, но долго спорить с будущей тещей не рискнул. Правильно, с матерью дражайшей половины лучше дружить, уж это-то Лизка точно знала. Папа Миша вот испортил отношения с бабушкой Аней — до сих пор свою дурость добрым словом поминает.
Наемники, которые с момента погружения вели себя предельно тихо и старались быть как можно менее заметными, тоже отправились в удобные покои по соседству с темным. Алисса, конечно, не пришла в восторг от таких гостей, но оставалась с парочкой милой, за что Лизка в уме приписала ундине крошечный плюсик.
В итоге, пока дошли до небольшой гостиной с камином, пухлыми голубыми диванами и разбросанными по полу подушками, мать и дочь остались вдвоем.
— Как он? — Не успела Лиза толком усесться, как Алисса впилась в нее отчаянным взглядом.
Видно, не хотела касаться болезненной темы при свидетелях. Дожидалась, пока наедине останутся.
— Я думала, ты уже и не спросишь, — улыбнулась царевна, пока мать устраивалась рядом с ней.
— А я думала, он вместе с вами явится. — В голосе женщины сквозило разочарование. И Лиза ее прекрасно понимала: слишком долго ждать пришлось.
Под водой было прохладно — все же прямые солнечные лучи не проникали сюда. Свет давали специальные заклинания, а холод большинству местных обитателей не так уж страшен. Но ради гостей по всему дворцу пылали камины.
— Уже оправился от чар и с Ниадорой навсегда распрощался. Вот казнит ее сестрицу, еще одному злоумышленнику наказание организует — и к тебе.
— Долго… — грустно вздохнула ундина. И решительно добавила: — Вечно все самой делать приходится!
Потом еще долго болтали о разном. За потерянные почти двадцать лет набралось немало тем, требующих обсуждения. Лиза как-то привыкла уже считать, что родным людям до нее дела нет и она одна в целом мире. Нет, конечно же были в жизни Лизаветы мама Галя и папа Миша, любящие, но приемные родители. О последнем она никогда не забывала, да никто и не стремился вытеснить это знание из девичьей головы.
И вот теперь… так много еще предстояло наверстать!
Алисса рассказала часть истории, ускользнувшей от Константина. Как узнала, что с любимым злокозненная Ниадора сотворила, чуть рассудка не лишилась от переживаний. Хотела было рвануться к нему, помочь хоть чем-нибудь, но обнаружила себя запертой в собственных владениях. Вода сделалась мутной, тяжелой и ни в какую не желала выпускать ундину на поверхность. А повсюду эти чары, Алисса чувствовала их и первые месяцы сходила с ума от бессильного отчаяния. Даже родители ее — правители Океании — не смогли пробиться к плененной дочери.