И с привкусом любви на губах

Скай Рин

– Понятно. Поэтому ты так замерзла, - немного отогрев мои руки, Джонни надевает на них свои теплые перчатки, а мои варежки засовывает к себе в карман. – Тут главное двигаться постоянно. А сидеть будешь – замерзнешь вконец. Так что Серый спас тебя, считай, пошли.

– Джонни, а можно я в машине посижу? Дай мне ключи, пожалуйста.

Джонни оборачивается, а в глазах его мерцают искорки веселья:

– У меня есть идея получше. Дом ведьмы. Идем, там осмотримся. Заодно, немного в помещении без ветра побудем.

– Вы же не знаете где он. – не нравится мне эта неделя. –

Давай, я в машину все-таки.

– Я нашел этот дом. Просто никому говорить не стал. Хочу первым там все облазить. Неужели тебе не интересно?

– Нет.

– Путь в машину только через этот дом! – вновь прибегает Джонни к своему излюбленному приему: шантажу и манипулированию.

– Ненавижу. – шиплю я от досады.

– Я тоже тебя люблю! – хватает Джонни меня за руку.

Мы идем минут пять по сугробам и темноте. Где-то за кустами и деревьями постоянно раздаются шорохи и шаги. Мои одногруппники рядом и это греет душу. Мне бы не хотелось оставаться тут наедине даже с Джонни.

– Вон избушка, смотри какая стремная! – Джонни не может сдержать восхищения.

Блин, ему надо было не в экономисты идти, а в исследователи или археологи. Глаз у него так и горит на всякие приключения. Но разве ж дядя ему, пока-что единственному наследнику позволит заниматься всей этой, по его мнению, ерундой? Поэтому Джонни реализует свою потребность в приключениях именно таким безобидным способом.

А домишко-то и правда стремный. Прогнивший, покосившийся. Часть чердака разрушена. Дверь на петлях висит.

– Них*я себе, жесть какая! – с восторгом комментирует Джонни, - Скорее, сюда, пока ни нас, ни домик этот не обнаружили.

Мы проникаем в частную собственность, давно заброшенную и истлевшую, разумеется.

Мне не по себе, а вот Джонни похоже чувствует себя здесь абсолютно в своей тарелке.

– Вау! – он прикрывает за нами дверь и вытаскивает фонарик.

Неровный свет выхватывает старую продавленную софу, скатерть на столе, прогнившую и опутанную паутиной. Истлевший ковер висит на бревенчатых стенах… в общем жуть заброшенного помещения во всей своей красе!

– Здесь нет ветра, Ален, давай руки, еще погрею! – Джонни прямо сама заботливость.

А руки у меня и правда постоянно холодные, снова озябли. Протягиваю ему без задней мысли.

– Вау! Ледышки! – комментирует он. – Давай так сделаем!

Мужчина расстегивает пуховик, и привлекает меня к своему горячему телу. Близко. Очень близко. Непозволительно близко. И пахнет от него так, как мне нравится. Горьковато-свежим парфюмом. И стук его сердца оглушает в полной тишине.

– Всё, не могу больше! – тихо рычит он, впиваясь в мои губы жадным поцелуем.

Глава 40

– Что ты делаешь, Джонни! – я с трудом выталкиваю его наглый захватнический язык из своего рта.

Джонни отстраняется от меня, но только затем, чтобы что-то достать из внутреннего кармана куртки.

– Делаю то, что должен был давно уже делать! – рычит он извлекая… веревку! Грубую, перевитую, точно канат.

– Ты с ума сошел?! – все внутри меня обрывается и холодеет. – Псих! Ненормальный! Я кричать буду!

– Тебе понравится! – Джонни наваливается на меня всем своим весом, затыкая мои крики своими ненасытными губами, используя язык, как кляп.

Его руки быстро и профессионально связывают мои запястья, а у меня душа уже в пятки ушла. Я крикнуть не могу, потому что меня атакуют безумными поцелуями. Запах Джонни, самый невероятный, самый лучший в мире так туманит мозг, что я сообразить ничего не могу. Он тяжелый, но мне так тепло от него, и так хочется, чтобы он стал еще ближе, еще реальнее, еще осязаемей! Чтобы между нами не было никаких преград.

Наверно гормоны шарашат мне по мозгам, иначе с какой стати я вдруг осознаю, что уже сама охотно отвечаю на безумные поцелуи этого неандертальца, уже сама исследую его рот собственным языком, а Джонни рычит что-то одобрительное, потому как любые слова сейчас излишни.

Насытившись моими губами Джо не мешкая переходит на шею, засасывая нежную кожу, царапая ее своей бородой, кусая и тут же зализывая укусы. Я вся горю. Меня колотит, а внизу живота просто пылает адский вулкан природу которого я пока не могу объяснить самой себе.

– Черт, Алена, я нах*ра столько ждал?! – рычит мужчина, дергая на мне молнию куртки. Освобождая меня из сдавливающего плена одежды.

Его руки обжигают мое тело. Клеймят, оставляя выжженную поверхность, и тут же увлажняются жаркими поцелуями, заставляя все оживать и требовать еще большего. Я не думаю ни о чем в этот момент. Мое тело и мозг в сговоре против меня. Я просто хочу, чтобы это никогда не заканчивалось, и мне абсолютно наплевать, что будет дальше.

Так как Джонни обездвижил меня, связав руки, я никак не могу ответить ему взаимностью. Ну и сам дурак, виноват. Мне остается лишь прикрыть глаза и наслаждаться его безумными пальцами, губами и языком. Руки Джонни расстегивают мои джинсы, а пальцы разыскивают самое сокровенное. Меня пронизывает ударом тока. Я выгибаюсь и невольно стону в голос. Джонни закрывает мой рот поцелуями, иначе сейчас вся группа сбежится к этому домишке. Я бьюсь в его руках, точно птица, запутавшаяся в сетях. Только я в отличие от птицы подлетаю на вершину удовольствия от его умелых ласк, а он целует меня и шепчет что-то ободряющее, шепчет, как давно уже хотел зажать меня в уголке потемнее. И вот когда я обмякаю в его руках после очередного путешествия в космос, он опирает меня на стенку и со словами:

– Сейчас, Аленушка, я быстро! – высвобождает себя и в пару движений доводит до бурной разрядки. Тяжело дыша, возвращается обратно ко мне, привлекая и целуя уже нежно, бережно, не спеша. Дергает за веревку, чтобы освободить мои натруженные запястья.

И в этот самый момент откуда-то из чащи доносится женский душераздирающий вопль.

– Надя! – узнаю я голос подруги.

Глава 41

Надя на снегу, на коленях пытается отползти от Серого. У нее ссадина на щеке, разбита губа. А еще куртка расстегнута, и ремень на джинсах болтается. Страх и бледность в глазах. Вижу картину, и у меня не остается сомнений в том, что только что произошло.