И с привкусом любви на губах
Шрифт:
– Что уже?
– Уже связался с ним. Он был в мусарне. Дело дрянь. Надо девку обрабатывать.
– Каким образом?
– Надо, чтобы она заявление забрала. Поговори с ней. Бабла предложи. Алену нужно подключить, ее подруга же!
– Вот Алену не надо сюда вмешивать! – жестко обрубаю я. – Не будет она Надю ни о чем просить. Она на ее стороне.
– В общем так, Джофар, ты эту кашу заварил, ты ее и расхлебывай! И только попробуй допустить, чтобы Серого за решетку отправили! Он мне нужен пока здесь!
– Я поговорю с Надей.
– Ты, когда разговаривать будешь, вспомни, на что Серый пошел, чтобы тебе идиоту срок не пришили! Вспомнил? – неприятное воспоминание пронзает мозг отравленной иглой. – Ты морщишься, а человек за тебя три года отсидел! Мне бы это послужило уроком на всю жизнь. Тебе, как вижу, этого не достаточно!
– Дядь, да в ситуации с Надей я вообще при чем?! – искренне возмущаюсь я. – Я что ли держал ее? Помогал ему?!
– О, нет. – хмыкает Македов, поднимаясь и нависая над мониторами, сверля меня глазами. – Ты в этот момент МОЕЙ невесте присовывал!
Его слова разрывают громом и без того возросшее напряжение. Нет, я не наивный зайчик, и прекрасно знаю, что у него везде есть глаза и уши. И когда ехал сюда, был готов к тому, что Македов все знает. Но! Все равно не по себе от осведомленности дяди.
– Кстати где она? Ты хорошо ее спрятал?
– Не ищи ее дядь. Она – моя!
Треск. Македов ломает карандаш в руке. Отшвыривает обломки чуть ли ни мне в лицо.
– Я же просил ее не трогать!
– Это выше меня, дядь. Выше нее.
Македов устало опускается в кресло, трет виски. Ослабевает петлю безупречного галстука. Откуда-то возникает бутылка коллекционного виски и бокал. Дядя плещет вискаря на дно и опрокидывает в себя, не запивая, не закусывая.
– Дядь, прости. – чувствую, что должен сказать что-то. – Я забрал Алену.
– Херли мне твои извинения?! – орет Македов, швыряя бокал об стену. Дорогое стекло веером брызжет во все стороны. – Хочешь забрать ее? Так я не отдам ее без боя!
– Дядь, о чем ты?
– Давай спарринг! Я вызываю тебя. Надерешь мне задницу, девушка твоя. Облажаешься, вернешь!
Мне жаль Македова. Ему уже за сорок. Ну какой ему спарринг? Тем более с молодым дуболобом типа меня. Конечно, я сделаю его!
– Че, зассал?
– Не, дядь. Хочешь подраться, идем!
Я расстегиваю куртку, кидаю ее на кресло. Македов снимает пиджак, стаскивает с себя галстук. Демонстративно разминает кулаки.
– Александр Святославович! – заглядывает в комнату наша домработница, - я вам кофе… ох… - женщина чует неладное, - да что же вы…
– Выйди Маша! – рычит на нее Македов, - а ты щенок за мной, в спортзал!
«Недооценил я тебя, дядя!» - проносится в гудящей башке, когда пропускаю первый же удар от Македова. – «Больно, с-ка!». Быстро прихожу в себя. Дядя лупит не по-детски. Тогда и я его жалеть не стану. Словно сорвавшиеся вконец враги мы колошматим друг друга на чем свет стоит.
Рожа у Македова в кровавой каше, мой нос не в лучшем состоянии, надеюсь дядька не сломал мне его. Белая рубашка Македова в кровавых подтеках, рукав оторван, второй висит на обрывках ткани. Моя светлая футболка так же залита. А еще звенит в башке, противно. Надеюсь, не сотряс. Зато адреналин шумит в крови, эндорфины от хорошей драки, все равно что от качественного секса с любимой девушкой, зашкаливают.
– Ну что дядя, еще деремся, или хваток? – хмыкаю я, подавая ему руку.
– С*кин сын! – ревет Македов и схватив меня за протянутую руку, опрокидывает рядом с собой.
Начинаем второй раунд бойни. Что же Македов никак не угомонится-то? Нет, чисто по-мужски я его понимаю. Такая девушка как Алена заслуживает дюжину поединков. И того, чтобы драться за нее до последней капли крови. Но и я ему свою женщину не отдам! И так идиот, уже сколько времени потерял, а мог ее забрать еще тогда, вернее после первой ночи не отпускать! Тогда не было бы у нее катастрофы и столько проблем!
– Александр Святославович, Джонни! Да что же вы творите-то? Опомнитесь! – вопит прибежавшая на звуки драки Маша. – Поубиваете же друг друга!
На этот раз ее слова, как ни странно, срабатывают.
– С-ка! – отплевывает Македов кровь. Протягивает мне разбитую руку.
Я разжимаю занесенный кулак. Пожимаю крепкую лапу взрослого хищника.
– Если я, когда-нибудь узнаю, что ты делаешь ей больно, с*ченыш, мне лично за нее будешь отвечать! Ясно тебе?!
– Я не сделаю больно своей любимой девушке. Мог бы этого не говорить.
– Пошел вон с моих глаз!
Я ухмыляюсь улыбкой победителя. Да, дядя! Я выиграл! Не ты ли меня воспитывал и учил идти до конца? Твоя школа, дядя! Я тут при чем?
Глава 48
В ожидании Джонни мечусь по его квартире, места себе не нахожу. Что с ним сделает Синяя Борода, когда узнает правду? Выживет ли Джонни после этого? Столько вопросов, а ответов нет. И ожидание мучительно отравляет.
Наконец, слышу скрежет в замке. Выхожу на встречу. Джонни! Живой! В жутком виде. В кровище. Избитый, расцарапанный, места живого не найти, но на своих двоих.
– Боже, Джонни, что произошло?
– Македов, с-с-с-ка, отметелил! – улыбается Джонни и его белозубая ухмылка резко контрастирует с лицом, потемневшим от запекшийся крови. – Ален, ты моя! Слышишь? Я выиграл в честном бою право быть с тобой!
– Не верю… только и могу, что потрясенно произнести.
– Не веришь, что выиграл? – прищуривает разбитую бровь, и тут же морщится от боли.
– Не верю, что он так легко отпустил меня…
– Не так-то и легко! – хмыкает Джонни, окидывая свою изрядно избитую фигуру. – Ладно, шрамы украшают настоящего мужика! Ален, я в душ, потом закажу нам ужин.