И с тех пор не расставались. Истории страшные, трогательные и страшно трогательные (сборник)
Шрифт:
Дона Санча выбирается из ящика с чем-то, похожим на заднюю стенку от холодильника. Стенка хорошая, металлическая, дона Санча довольна. Простите, сипит сеньор Пинту, вы не одолжите мне вашу палку? Мне тоже надо что-то поискать. С высоты своих двух метров дона Санча смотрит на маленького сеньора Пинту. Что-что? спрашивает она. Палку, вы не одолжите мне вашу палку? Дона Санча хмурит брови. В последнее время она стала хуже слышать, и это ее беспокоит. Палку! Палку! клокочет сеньор Пинту и топает ногами. Мне всего на минуту нужна ваша палка! Маленькая рыжая сука яростно бросается на дону Санчу и беззвучно на нее лает, широко разевая красную пасть. Дона Санча смотрит на
Что-то случилось. Мы замерли, не доходя до дома, сеньор Пинту прекратил топать ногами, и даже рыжая сука захлопнула пасть. Дона Санча хохочет, и вместе с нею хохочет весь мир. Незло, не в насмешку, а так, от удовольствия, просто он нам всем рад. Может быть, нерешительно сипит сеньор Пинту, когда дона Санча останавливается, чтобы вздохнуть, может быть, вы окажете мне честь и выпьете со мной кофе? С удовольствием, говорит дона Санча, посмеиваясь. Почему-то это она расслышала, кто ее знает, почему. Рыжая сука, похожая на потертый фибровый чемоданчик, таращит круглые желтые глаза и восторженно молотит коротким хвостом.
Ковер
Вернувшись домой раньше обычного, жена горного инженера Эдварда Эриксена обнаружила, что ее супруг в одних носках играет на ковре в гостиной в детскую железную дорогу с соседом-англичанином Ричардом Тейлором. Ну хорошо, в носках, говорила потом жена горного инженера своей подруге Рите Ферру, нервно прикуривая сигарету от сигареты, хорошо, с Ричардом. Но на ковре моей бабушки?! Нет, ты только представь, на ковре моей бабушки! Рита понимающе кивала, подливала жене горного инженера бренди и думала, что вот досада, столько времени убито на англичанина Ричарда Тейлора, столько сил потрачено, а можно было обойтись носками и детской игрушкой.
Вернувшись домой раньше обычного, горный инженер Эдвард Эриксен обнаружил, что его супруга вывезла из дома все, включая мебель и троих детей, Сару, Дору и маленького Эрика, оставив в пустом доме только поруганный ковер, детскую железную дорогу и нераспечатанную пару ядовито-зеленых шелковых носков. Ну хорошо, уехала и уехала, говорил потом горный инженер соседу-англичанину Ричарду Тейлору, вещи забрала, понимаю. Но увезти детей?! Ты только представь, всех детей увезла, и никто не знает куда! И как я их теперь найду? Ричард сочувственно кивал, гладил горного инженера по лысеющей голове и думал, вот и славно, давно пора. Ричард Тейлор не любил детей Эдварда Эриксена, он подозревал, что именно Сара, Дора и маленький Эрик выпустили из террариума его игуану по имени Бартлеби-Смит.
Вернувшись домой раньше обычного, англичанин Ричард Тейлор обнаружил, что его сосед, горный инженер Эдвард Эриксен, издал автобиографический роман, в котором честно и мужественно описал их отношения, включая игры в детскую железную дорогу на ковре в одних носках. Ну хорошо, написал, жаловался потом Ричард Тейлор приходящей служанке Лизиане, но он ведь даже имена не изменил! Вы представляете, Лизиана?! Я теперь из дому выйти не могу, а у меня друзья, работа! Лизиана вытирала пыль с секретера и думала, что надо бы выучить английский, а то неловко как-то, вон, сеньор Рикарду такой взволнованный, а она не понимает ни слова, а вдруг он говорит, что полюбил ее и хочет на ней жениться?
Вернувшись домой раньше обычного, бабушка жены горного инженера Эдварда Эриксена обнаружила на своем пороге игуану по имени Бартлеби-Смит. Ну, это уж совсем никуда, сказала старая дама и погрозила игуане худым пальцем с длинным кривым ногтем. Это уже совсем ни в какие ворота! Я тут ни при чем, торопливо сказал Бартлеби-Смит. Они сами все устроили и запутали. И ты им совсем никак в этом не помог, ехидно заметила бабушка жены горного инженера. Бартлеби-Смит демонстративно надулся и промолчал. То-то, вздохнула старая дама, открывая дверь и впуская игуану. А исправлять, как всегда, бабушке.
Вернувшись позже обычного на съемную квартиру, жена горного инженера Эдварда Эриксена обнаружила, что в гостиной на голом полу сидят и играют в детскую железную дорогу ее дочери Сара и Дора, а маленький Эрик спит, свернувшись калачиком, на руках у горного инженера. У окна сосед-англичанин Ричард Тейлор что-то шепчет на ухо подруге Рите Ферру и целует ей кончики пальцев. Жене горного инженера показалось, что в этой картине что-то не так, но она никак не могла сообразить, что именно, поэтому налила себе бренди, закурила и уселась на диван.
А кому Лизиану, ревниво спросил игуана Бартлеби-Смит у бабушки жены горного инженера Эдварда Эриксена. Тебе отдам, ответила старая дама. Только пусть она мне вначале ковер почистит, а то на него взглянуть страшно, такое ощущение, что они по нему поезда пускали.
Бабушка
А без призрака, говорит Маргарида, такая квартира изрядно бы стоила. Прямо-таки преизряднейше. Иву не знает, много это или мало – изрядно, но, если Маргарида говорит, значит, так оно и есть, Маргарида точно не врет, Иву поначалу все пытался ее подловить, но так и не сумел. Из-ряд-но, повторяет Маргарида, пока они разбирают вещи, и Иву согласно кивает, а призрак не обращает на них никакого внимания и быстро-быстро вяжет что-то невидимое, недовольно звеня спицами.
…ну что же это такое, дона Изабел, барышня, поправляет хозяйка, сердито тряся подсиненными кудряшками, барышня Изабел, да, конечно, простите, но почему вы не сказали, что он настоящий, я сказала, вы просто сказали – призрак, я думала, по ночам что-то завывает или там пол скрипит, но он же настоящий, сидит в кресле, вяжет, конечно, настоящий, я предупреждала, а зачем он здесь, что значит, зачем, что за вопросы вы задаете, сеньора… сеньора, просто Маргарида, пожалуйста, густо накрашенный морщинистый ротик барышни Изабел похож на оскорбленную лиловую изюмину, на лице у нее неодобрение, что еще за новости, просто Маргарида, подумать только, и ребенка, поди, этому же учит, и где, интересно, этого ребенка отец, призрак ей не нравится, а сама-то…
А этот призрак, он кого, спрашивает Иву, наливая себе лимонад из кувшина в большую Маргаридину кружку. Чего кого, удивляется Маргарида. То есть чей, исправляется Иву и пододвигает к себе сахарницу, в смысле, кто он был, когда еще был не призрак? Бабушка, внезапно каркает призрак из кресла, и размешивающий сахар Иву с грохотом роняет кружку на пол. Чего, жалобно спрашивает он, глядя, как красиво растекается сладкий лимонад по мраморным плитам. Не призрак, а бабушка, сухо повторяет призрак и вдруг визжит, наливаясь тяжким багровым туманом, и убери немедленно все с пола, негодный мальчишка, слышишь, немедленно, моду взял пакостить, не дома у себя, я за тобой убирать не буду!