И сердце холоднее мертвых звезд
Шрифт:
«Боюсь, что уже поздно, мой говорливый друг, что уже очень поздно», – голос говорившего человека, находившегося за спиной, был холоден, словно слова произносились не человеком, а ожившим трупом.
– Где ты? Покажись!
«Покажусь, очень скоро покажусь, и ты знаешь, – раздалось совсем близко, олигарх ощутил дыхание человека на своём затылке, – я стану твоим самым лучшим другом, ближе меня у тебя никого не будет, ты будешь меня любить, крепко-крепко, сильно-сильно».
– Ты что несёшь придурок? Это что какая-то шутка? Это розыгрыш?
«Да нет, это совсем не шутка, хотя, ты можешь так считать», – за спиной раздались уверенные шаги, а потом послышался лязг металла, видимо, тот кто привязал их, вышел из помещения и закрыл за собой дверь.
«Катя, – позвал он, – Катя, проснись! Катя, чёрт тебя дери!», – но женщина не отвечала, она всё так же безучастно висела на металлической решётке.
«Почему этот голос мне так знаком? Где я его слышал раньше?», – метались лихорадочные мысли в голове у Дмитрия Олеговича.
Следующим в себя пришёл Игорь, его старший сын, он также как и некоторое время назад его отец, обвел мутным взглядом помещение и задёргался на решётке.
– Игорь, сынок, ты меня слышишь?
– А? Что? Папа, это ты? Голова гудит, и перед глазами всё плывёт.
– Игорь, я знаю, потерпи, скоро всё пройдёт.
– Пап, что со мной?
– Сынок, я не знаю, что происходит. Кто-то привязал нас здесь.
В глазах у парня медленно прояснялось и он посмотрел в ту сторону, где слышал голос отца: – «Папа, что это за херня? Мама! Мама!», – закричал он, увидев привязанную женщину.
«Она ещё без сознания, не кричи, это бесполезно. Видимо, нас чем-то опоили и привезли сюда», – пояснил мужчина.
– Как такое может быть, отец? У нас же крутая охрана.
– Я не знаю, сынок, но я тебе обещаю, мы отсюда выберемся, всё будет хорошо.
– Отец, я не могу двигаться, а почему снизу я обтянут плёнкой?
– Не знаю, я вообще ничего не понимаю, я первым пришёл в себя, здесь был какой-то мужик, я его не видел, но думаю, он скоро вернётся.
Через пятнадцать минут в себя пришёл Руслан, он также как и старший брат ничего не понимал и только дёргался на решётке.
«Прекрати, братан!», – крикнул ему Игорь.
– Игорь, ты тут, что происходит?
– Нас кто-то схватил и привязал.
Постепенно и Руслан пришёл в себя, время от времени они разговаривали и ждали развития событий, через двадцать минут в себя пришла Екатерина, она слабо застонала и обвела мутным взглядом вокруг.
«Где я? Что происходит?», – слабым голосом произнесла она.
«Катя, слава богу ты пришла в себя», – сказал Дмитрий.
– Дима, это ты?
– Да, я, потерпи, скоро станет полегче.
– Дима, что происходит? Дима, мне плохо.
«Я знаю, потерпи, это скоро пройдёт», – начал успокаивать её муж, он вкратце пересказал ей всё, что произошло с момента его пробуждения.
– Дима, кто это? Это кто-то по твоей работе, да?
– Катя, я не знаю кто это, я ни с кем в последнее время не пересекался по криминалу, но голос этого мужика мне знаком.
– Дима, Дима, мне это не нравится! Сделай так, как он хочет, денег ему заплати.
«Катя, я сделаю всё, что нужно, нас уже должны искать», – попытался успокоить паникующую жену Дмитрий.
Через два часа вновь раздался звук открытия металлической двери и послышались гулкие шаги.
«Здравствуйте, семья!», – послышался голос мужчины.
«Что тебе нужно, урод?», – заверещал Игорь.
– Мне? Не очень много, всего одна вещь. Мне нужна справедливость. У тебя она есть, сынок?
–Какой я тебе сынок, мразь?
«Игорь, заткнись!», – скомандовал отец семейства.
«Кто ты? Выйди! Я хочу тебя видеть!», – потребовал олигарх.
Сзади раздались гулкие шаги, они приблизились и появилась фигура человека в чёрной монашеской сутане, лица было не разглядеть из-за низко надвинутого капюшона.
«Покажи мне своё лицо!», – прошипел привязанный.
«Ты правда хочешь его видеть?», – произнёс человек.
– Да я хочу видеть твоё лицо! Я хочу знать, кто это сделал!
«Ха-ха, давай, лучше я представлюсь Екатерине Сергеевне», – человек отвернулся и медленно направился к решётке, на которой была закреплена
Екатерина.
«Здравствуйте, Екатерина Сергеевна, – поздоровался человек с женщиной, но она молчала, – а вы не очень любезны, сударыня, это наверное от того, что вы не видите того, с кем разговариваете. Ну, тогда это нужно исправить», – проговорил человек и слегка потянул капюшон назад, открывая лицо для обзора женщине.
«Дима, Дима, – заверещала она, – я его знаю, я его знаю, это тот, отец той девчонки».
«Что? – взревел Дмитрий Олегович, – слышишь ты, мразь, ты чего это задумал?».
Человек медленно развернулся и подошёл к нему, да, это был именно он, тот самый сгорбленный очкарик из зала суда.
– Я знаю тебя, гнида, это ты был на суде, я тебя помню. Чего ты хочешь? Мои дети невиновны, суд их оправдал. Тебе что, нужны деньги? Тебе нужны деньги? Я дам тебе денег. Я же предлагал тебе, но ты не взял.
Эдгар холодно наблюдал за искаженным лицом мужчины: – «Вот ты, Дима, всё меряешь деньгами. К сожалению, не всё можно ими измерить, но ты можешь попытаться».
«Что ты хочешь от нас?», – заревел олигарх.
– Я же уже сказал, мне нужна справедливость.
– Какая, к чёрту, справедливость тебе нужна? Ты что несёшь, придурок?
«Дима, ты очень глупый человек, оскорбляешь того, во власти кого ты находишься, это очень неосмотрительно», – ласковым тоном сказал Эдгар, проводя пальцем по щеке олигарха.