И снова дождь...

Корнилова Веда

Почувствовав, что меня больше не держат, я вскочила с места, уронив при этом стул. Услышав грохот, к нам повернулись все посетители кофейни, но мне до этого не было дела.

— Какой же ты мерзавец!.. — крикнула я — Запомни — свадьбы не будет! С меня хватит! И не вздумай больше показываться мне на глаза!

Я едва ли не бегом покинула кофейню, но Игорь, к счастью, за мной не побежал — он хорошо понимал, что публичный скандал ему не нужен. Сейчас наверняка разводит руками и с извиняющейся улыбкой поясняет окружающим, что у него очень ревнивая невеста, а потому просит извинения на столь бестактную сцену,

невольными свидетелями которой стали посторонние…

Не помню, как я добралась до своего дома. К тому же пошел дождь, я вся вымокла. У меня было одно желание — закрыться в своей комнате, спрятаться под одеяло, никого не видеть и не слышать. Игорь и его подруга… Ранее я никогда не сталкивалась с подобным хамством и откровенным давлением, и потому чувствовала себя так, будто меня изваляли в грязи. Еще я корила себя за испуг и за то, что не смогла дать женишку достойный отпор. Единственное, что я сейчас могла сделать — так это внести Игоря и его приятельницу в черный список — больше не дозвонятся. Быстрей бы домой, посидеть в тишине и одиночестве, привнести мысли в порядок.

Когда я вошла в квартиру, то бабушка первым делом поинтересовалась:

— Почему ты так рано? А, понимаю — надо переодеться, вы же с Игорем сегодня идете в театр… Кстати, я решила поменять шторы в твоей квартире, вернее, в спальне. Заглянула сегодня в салон штор, кое-что понравилось, взяла два образца на выбор. Какой цвет тебе больше нравится?

— Этот… — я указала на нежно-сиреневый шелк, не зная, как рассказать о том, что сегодня произошло.

— А, по-моему, синий будет смотреться лучше… — сделала вывод бабушка. — Да и обои в комнате голубые… . Решено: мы закажем синие шторы.

В этом вся бабушка: она всегда интересуется моим мнением, но поступает так, как считает нужным — увы, так было всегда, и подобное вряд ли изменится. Например, два года назад она решила сделать ремонт в квартире моих родителей, то есть в моей квартире, и первым делом спросила, какой я хочу видеть свое жилье после ремонта. Я почти три недели сидела в интернете, просмотрела куча сайтов, переговорила с дизайнерами и выбрала именно то, что мне хотелось, после чего отдала бабушке распечатанные листы, а заодно и номер телефона дизайнера — мы с ней договорились насчет ремонта, осталось уточнить кое-какие мелочи. Бабушка посмотрела на выбранный мной дизайн, улыбнулась, кивнула головой, но ничего мне не сказала. Когда же ремонт был завершен (бабушка просила меня не приходить в квартиру, пока не закончены работы), то меня ждал неприятный сюрприз — там не было сделано ровным счетом ничего из того, что мне хотелось. Все изменения состояли в том, что поменяли сантехнику, побелили потолок (навесные потолки бабушка не признает), и стены были оклеены обоями, которые бабушка, опять-таки, выбрала на свой вкус (я бы на такие никогда не взглянула!). Естественно, что итогом было мое глубокое разочарование, но бабушка безапелляционно заявила, что не стоит увлекаться всякой новомодной чушью: дескать, мода — дело переходящее, а старшее поколение лучше знает, что надо для жизни…

Помнится, тогда я промолчала — все одно сделать уже было ничего нельзя, так что поневоле пришлось смириться. Однако сейчас я была в таком взвинченном состоянии, что не огрызнуться просто не могла.

— Делай что хочешь!

Сиреневый, синий… Только зачем ты каждый раз спрашиваешь мое мнение, если все равно сделаешь так, как хочется тебе?

— Ника, что за тон?.. — возмутилась бабушка.

— Да потому что меня уже все достало! Кстати, свадьбы не будет. Отменяй все, пока не поздно.

Не обращая внимания на ахнувшую бабушку, я ушла в свою комнату, надеясь хоть немного побыть в одиночестве, но не тут-то было — бабуля последовала за мной.

— Вы что, поссорились с Игорем?

— Мы не поссорились, а расстались… — только сейчас я заметила, что все еще не сняла кольцо — подарок Игоря. Сдернув украшение с пальца, бросила его на туалетный столик — пусть полежит, пока не отошлю назад.

— Ну, молодые люди частенько бранятся… — успокаивающе заговорила бабушка. — Это бывает почти у всех — ничего не поделаешь, юношеский максимализм. Дело обычное: пройдет пару дней и вы сами…

— Не наш случай! Этот Игорь… Мало того, что он жестокий и безжалостный человек, у него еще, можно сказать, имеется вторая семья и скоро родится ребенок!

— Что за бред?! Кто тебе наплел подобную чушь?!

— Это не чушь и не бред, а объективная реальность…

Пришлось рассказать бабушке обо всем, что произошло за сегодняшний день, и сказать, что она потрясена услышанным — это не сказать ничего. Бабуля настолько растерялась, что сразу не могла найти нужных слов.

— Нет, не может быть, не верю… — твердила она. — Тебя обманули, или ты что-то неправильно поняла…

— Да что тут можно не так понять?! — только что не рявкнула я.

— А тебе не приходило в голову, что это может быть чьей-то злой шуткой?

— Бабушка, ты слушала, что я тебе говорю, или нет? Свадьбы не будет, за этого человека я замуж не пойду! Все, разговор окончен! Будь так любезна — уйди, дай мне побыть одной!

Удивительно, но спорить бабушка не стала — встала и ушла. Ясно, сейчас будет звонить Игорю и выяснять, в чем дело… А, пусть делает, что хочет, я своего решения менять не намерена.

Однако вечером бабушка вновь пришла ко мне в комнату.

— Ника, к нам пришла мама Игоря. Она очень расстроена и…

— Зачем ты ее позвала?

— Поверь, я не приглашала к нам Тамару Георгиевну, придти сюда — это ее инициатива. Она просит тебя выйти, ей надо кое-что сказать тебе.

— Я не хочу разговаривать ни с кем из их семейки.

— Возможно, ты и права, но надо поговорить с этой женщиной — она же ни в чем не виновата!

— Это еще как сказать. Насколько мне помнится, она только что не божилась, что ее сын — сущий ангел, который только что не летает от святости.

— Тем не менее, я настаиваю…

— Хорошо… — поморщилась я, понимая, что бабушка не отстанет. — Можно и поговорить, только недолго — я не настроена на долгие беседы, да и обсуждать там особо нечего.

Судя по виду кротчайшей Тамары Георгиевны, она, и верно, сейчас была удручена. Понятно, для чего она сюда пришла — попытаться сгладить произошедшее. Хорошо еще, что ее сынок сюда не заявился, а не то в данный момент я за себя не отвечаю.

— Ника, милая… — при виде меня Тамара Георгиевна попыталась, было, подняться и заключить меня в свои объятия, но я выставила вперед руку, чтоб пресечь подобные попытки.