И снова магия (Возвращение магии)

Клейпас Лиза

– Но не следует ли компаниям увеличить ассортимент продукции? – спросила Алина, хмуря брови, и Маккена задохнулся, вспомнив, как любил целовать их в такой момент.

– До определенных пределов, – проговорил Маккена.

– Например, – прервал его Гидеон, – британские заводы, специализирующиеся на тяжелом машиностроении, выпускают два вида локомотивов, тогда как больший ассортимент принесет большую прибыль.

– Точно так обстоит дело и с другими британскими фирмами, – вторил ему Маккена. – Кондитерские фабрики должны выпускать сотни сортов бисквита, это лучше, чем ограничиться дюжиной

сортов. Или при производстве обоев ограничиваются пятью тысячами рисунков, хотя куда выгоднее было бы выпускать в пятнадцать раз больше. Эксклюзивные товары стоят дороже, и организовать их сбыт куда труднее. Многим производителям далеко не просто выдержать конкуренцию.

– Я бы предпочла широкий ассортимент товаров, чтобы иметь возможность выбора! – воскликнула Алина. – Я не хочу, чтобы в моем доме стены были оклеены обоями точно такими, как у соседей.

Она выглядела восхитительно, отстаивая свое право выбора, и Маккена не мог не улыбнуться. Заметив его реакцию, Алина кокетливо приподняла тонкие брови.

– Не вижу здесь ничего смешного, – надув губы, произнесла она.

– Вы говорите как истинная англичанка, – заметил он.

– Но вы ведь тоже британец, Маккена?

Все еще улыбаясь, он покачал головой:

– Больше нет, миледи.

Маккена превратился в американца в ту секунду, когда его нога ступила на землю Стейтен-Айленда много лет назад. В то время, когда ему следовало бы тосковать о покинутой родине, он был принят и обласкан страной, где его происхождение не являлось помехой. В Америке он научился не думать о себе как о лакее. Никогда больше ему не придется кланяться и унижаться ни перед кем. После многих лет тяжелой работы, жертв, беспокойств, лишений и упрямства, он сидел в кабинете лорда Уэстклиффа как уважаемый гость, а не как конюх, получавший пять шиллингов в месяц.

От глаз Маккены не укрылось то, что Марк исподтишка наблюдает за ним и Алиной, его темные глаза не пропускали ничего. Граф не дурак и, очевидно, не станет возражать, если Алина воспользуется своим женским обаянием.

– Думаю, вы правы, – согласилась Алина. – Если человек выглядит и думает как американец, то он и есть американец. – Она немного наклонилась к нему, ее карие глаза заблестели. – И все же, Маккена, ваша крохотная частичка навсегда осталась в этих местах. И она принадлежит Стоуни-Кросс, поэтому я запрещаю вам полностью открещиваться от нас.

– Я не посмею, – улыбнулся он.

Их взгляды встретились, и на этот раз ни один не мог отвести глаз, даже когда в воздухе повисло неловкое молчание.

Уэстклифф спохватился первый: прочистив горло, он так резко поднялся с кресла, что Алина, сидевшая на подлокотнике, чуть не упала. Она встала, с укоризной глядя на брата. Когда Уэстклифф заговорил, его тон настолько напоминал манеру старого графа, что у Маккены волосы зашевелились на голове.

– Леди Алина, я хотел бы обсудить некоторые мероприятия, которые вы наметили на следующие несколько дней, чтобы убедиться, что в нашем расписании все правильно. Пройдемте в библиотеку, если не возражаете.

– Конечно, милорд, – сказала Алина, улыбаясь Маккене и Гидеону, вежливо поднявшимся со своих мест. – Прошу извинить нас, джентльмены, и желаю вам хорошо провести время.

После того как брат и сестра вышли, Маккена и Гидеон уселись на свои места, вытянув ноги.

– Итак, – заметил Гидеон как бы между прочим, – я вижу, что ваш план, мой друг, продвигается успешно.

– Какой план? – спросил Маккена, уставившись на свой бокал.

– Соблазнить леди Алину, разумеется. – Гидеон неторопливо налил себе лимонаду.

Маккена что-то проворчал в ответ.

Несколько минут они сидели молча, пока Маккена не спросил:

– Шоу, вы когда-нибудь писали стихи женщине?

– Господи, нет, – со смешком ответил Гидеон. – Шоу не пишут стихов. Они платят другим, чтобы те писали для них, и потом используют в своих интересах. – Он приподнял одну бровь. – Только не говорите, что леди Алина просила вас написать ей стихи.

– Именно.

Гидеон смотрел на него во все глаза.

– Женщины смотрят на нас как на идиотов. И вы, конечно, в этом ничего не смыслите?

– Конечно, нет.

– Маккена, когда вы планируете взять реванш? Мне нравится леди Алина, и я не хотел бы, чтобы ее обидели.

Маккена бросил на него холодный предупреждающий взгляд.

– Если вы вздумаете вмешаться...

– Успокойтесь, – защищаясь, произнес Гидеон. – Я не намерен мешать вашему плану. Но думаю, вы вскоре сами откажетесь от него.

Маккена удивленно посмотрел на него:

– Почему?

Гидеон достал свою фляжку и подлил виски в лимонад.

– Пожалуй, я никогда не видел, чтобы вы были так увлечены женщиной. – Он сделал большой глоток. – И позволю себе заметить, по-моему, вы все еще любите ее. А если точнее, то скорее умрете, чем причините ей боль.

Остолбенев, Маккена смотрел на него.

– Вы пьяный осел, Гидеон, – пробормотал он и встал с кресла.

– А разве вы раньше этого не знали? – усмехнулся Гидеон и, одним глотком прикончив виски, проводил глазами удаляющуюся фигуру Маккены.

Когда вечерняя прохлада опустилась на Стоуни-Кросс-Парк, гости начали собираться в главном холле. Маленькие группки гостей прогуливались по дорожкам, поджидая карету, которая должна была отвезти их в деревню. Среди тех, кто хотел принять участие в празднике, были Гидеон и его сестра Сьюзен Чемберлен, а также ее супруг Пол. За последние дни Алине довольно легко удалось вписаться в их круг, но никто из них ей не нравился. Сьюзен, такая же высокая и светловолосая, как и ее брат Гидеон, не обладала ни присущим ему юмором, ни умением иронизировать над собой. Скорее, она относилась к себе слишком серьезно, впрочем, как и ее муж Пол.

Алина бросила взгляд на Гидеона Шоу и увидела, что его внимание приковано к кому-то, кто выходил из дома. Милая улыбка появилась на губах, а лицо приобрело мягкое выражение. Последовав за его взглядом, Алина с радостным удивлением обнаружила, что Ливия наконец решила выйти из своего заточения – впервые после смерти Эмберли. Одетая в темно-розовое платье, отделанное светлой лентой в тон, Ливия выглядела очень юной и явно нервничала.

Алина приветствовала сестру улыбкой.

– Дорогая, – сказала она, обнимая ее за талию, – как замечательно, что ты решила присоединиться к нам. Вечер обещает быть изумительным.