И такая судьба
Шрифт:
Или вот обмундирование, неплохой материал, нет, не брошу. Где-то просто брошено в тюках, где-то на убитых и раненых. Собрать, заставить постирать, самим же потом шведам пригодится. Ведь любая тряпка пока, вымытая и чистая, может пригодиться в корпию или ветошь. Здесь брошенного и ненужного нет, здесь все пригодится!
Так вот ворча и приглядывая, он сам собирал и офицеров заставлял. Они у него может и боевые, но уж очень не хозяйственные, всяк надо приглядывать и поругивать. Шведы ведь уходили в порядке, хе-хе, как увидели, что проигрывают и лучше по-здорову уйти, а то навечно останешься в земле гнить — разлагаться, так и бросили
А уж сколько в войсковом обозе осталось вместе с лошадьми и повозками. Любое ведь войско очень сложный механизм, здесь все подойдет, а без всякой мелочи, наоборот, полкам окажется очень плохо. И мародерничать не придется. Ибо сколько не грабь, а основа должна быть своя!
Вот и хозяйственный полководец все старается тащить с собой, пусть мало, а надо. От золота армейского казнохранилища до походной кузницы и кухни. Солдат ведь не только кровавыми боями на войне живет, ему каждодневно надо хлеб да каша, а еще лучше водка и мясо. А потому, когда начинаешь удирать, то у бережного генерала остается груза на сотни пудов зерно и крупы, мясо, сушеное и свежее, офицерские и генеральские пайки — все остается победителю.
Шведы ведь корпуса генерала Крассау давненько уже находятся в Польше, воевали и грабили, просто снабжались за счет королевской казны. И когда командующий частью войска двинулся к русскому Санкт-Петербургу, то большая часть полезных грузов пошли именно туда. А уже потом попалась в загребущие руки князя Хилкова, городничего и командующего войсками в столице.
Да, милостию Самодержца Всероссийского Петра Алексеевича Дмитрий вдруг стал своего рода диктатором, то есть главой всеми ветвями власти. И пусть лишь резко ограничено в географических рамках, зато подчиненным только царю. А Петр, хоть он и Помазанник Божий, а все-таки человек с множеством забот. Ему очень некогда и если ты не сильно не наглеешь, как светлейший князь А. Д. Меньшиков, то и живи, как хочется и как придется.
Единственно, что совершенно неожиданно начался ограничивать его, то это княгиня Хилкова, временно получившая чин гвардии поручика. Она, а не он. Дарья, если не понятно. По чину он бы ее легко стоптал, слопал бы, даже не поперхнулся. Но ведь с другой стороны, супруга родная, жена своих детей. Как говорится, чины и должности приходят и уходят, а жена остается.
Ладно, вовремя опомнился, сумел назначить много полномочий и ей самой и ее подчиненных по женскому эскадрону. Мало ли забот по окончанию воинской кампании. Раненые, свои и шведские, многочисленные трофеи и полутрофеи, которые своими уже не значатся, в смысле в списке не обозначаются, но в физическом объеме существуют. Грех ведь не согрешить и даже дражайшая княгиня Хилкова это прекрасно понимает.
Армия, хоть и маленькая, но победоносная, а потому громоздкая и величавая, вернулась обратно в столицу, тоже еще перепуганная и испуганная, а теперь радостная и хмельная. Всем хорошо, армия вплоть до низших военных, городских жителей и крестьян. Только сам доблестный главнокомандующий победоносных полков озабочен и занят. С врагом внешним он расправился, теперь вот с внутренним бы постараться. Нет, речь идет не о казаках и прочим бунтовщиков. Враги пострашнее, разные придворные, которые всегда ненароком сунут тебя если не нож, то перо. И ведь что еще страшнее и смертоубийственнее.
В общем, Дмитрий начинал писать письмо — отчет о прошедшей кампании, пока придворные не успели раньше. У монарха ведь как — не важно, как сделал, важно, как отчитался царю (иди королю). Отсюда и уровень наград и возвеличиваний. Плавали уже знаем. В бытность в небольшом деле казаки твои победили, а вот ты в конечном итоге проиграл. Написал такую плохую цидулку, что царь хоть и не осерчал, но и награждать не стал, еле сумел отстоять пленных, своих, за которых уже оплачено казакам. Вот ведь как, дубина дубовая, топорами облупленными обрубленная! Написал, как плюнул, коротко и пресно, ну и получил ответку, такую же короткую и грубую.
Нет, сейчас распишемся красноречиво, как автор обширной летописи XVI века. Не важно, что было, важно, что написалось.
«Мин херц государь Петр Алексеевич! — начертал он вначале письма, — по благодарению Божию погода у нас случилась хорошая, теплая и сухая, так что войско наше выдвинулось резво. И не только кавалерия и пехота, но и артиллерия с обозом».
Он не спешно писал и не знал, что царь эту цидулку получил непосредственно перед генеральной Полтавской битвой. Сражение все откладывалось, то по решению русского царя Петра, то даже шведского короля Карла. А то и по каким-либо объективным причинам, как тогда мудрено писали, по Божьему соизволению.
И вот, наконец, оба решились и армии уже готовились к решительному бою. От князя Хилкова же царю требовалось только одно — коротко и четко написать, что шведы от столицы отброшены и его парадизу ничего не угрожает.
Вместо этого князь, словно издеваясь, неспешно писал по множеству мелочей. И не важно, что царь сам это требовал, не сегодня же!
В нетерпении вчитываясь в следующий текст и напоровшись на скучный и длинный рассказ о недавно созданной артиллерии из старинных пушек, Петр в бешенстве выругался. Бой вот-вот должен был начатья, уже брат его нелюбезный Карл шведский приближался с любимыми его драбантами. А он все читает!
Царь в последний раз попытался понять из обширного письма, что же случилось в далекой Прибалтике с его столицей, понял лишь, что Дмитрий расписывал о победоносном входе армии в столице с большой добычей.
Уф, в любом случае столица целая, хотя князю бы надо врезать за такое донесение. Как-никак армейский генерал, подполковник Преображенского гвардейского полка, а несет черт те что!
Царь радостно закричал воинским рядам о произошедшей победе и потребовал такую же под Полтавой.
— Помните, дети мои, — торжественно и громогласно сказал он, — вы не мне создаете эту грядущую победу, а всей России!
Попаданцу еще прямо повезло, что его суверен не прочитал о полученной добыче и о притязании его на шведским трофеям. Вот тогда бы он получил!
Глава 21
Петр все же прочитал это довольно громоздкое письмо. Но только после победоносной Полтавской битвы, в ходе которого его не раз почти не убили, но ведь не убили же! После долгого и праздничного пира он был радостен и под хмельком. Поэтому он уже без зла прочитал, узнал, что все-таки князь Хилков победил шведов с войском, которое он же с бору да сосенку набрал. Под самым Санкт-Петербургом, буквально около Невского проспекта!