И тысячу лет спустя. Трэлл
Шрифт:
— Лимерик? Где это? — тихо задал вопрос Аристов, мысленно ругая себя за то, что снова чего-то не знал.
— В Ирландии, очевидно, — допрашиваемый заметил смущение опера и не упустил возможности поддеть его. Хотя до встречи со своей женой Александр и сам ничего не знал об Ирландии. — Ее удочерили еще в младенчестве. Биологическая мать подбросила Мирославу на порог.
— И они, конечно, сочли нужным ей об этом рассказать, чтобы травмировать на всю оставшуюся жизнь? — ухмыльнулся Аристов, возвращая «мяч».
— Трудно лгать,
— Как она попала в Россию?
— Приехала учиться.
— Из Ирландии? Сюда. Ну и ну.
— А вы что… страну свою не любите, которой служите?
— Я… вовсе…
Аристов многозначительно посмотрел на допрашиваемого, помедлил, будто подбирая новый ответ для удара, но в последний момент что-то заставило его передумать.
— Рыбаки сказали, вам стало плохо у воды?
— Я не умею плавать, — произнес Александр и пожал плечами. — И вообще, я боюсь воды, — решил признаться он, хоть и далось это нелегко. Он решил, что такая подробность будет ему на руку: тот, кто боится воды, не будет топить в ней другого.
— С чем это связано? — облизнул губы Аристов, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Сестра моей бабки утонула, когда была ребенком. Во время блокады Ленинграда, когда детей вывозили через Ладожское озеро. Потому моя бабка сама не подходила больше к воде и не пускала к ней своих детей. А если те шли, устраивала им хорошую взбучку. Так воды стали бояться в семье абсолютно все. Это, так сказать, передается по наследству.
— Но вы все же прыгнули?
— А вы бы не прыгнули? За своей женой?
Аристов только покачал головой, вздохнул и еще раз осмотрел Александра. Мужчину, который сам себе боялся признаться в том, что прыгнул он в первую очередь не для того, чтобы спасти жену, а для того, чтобы показать ей и доказать ей, что она теряет и с кем вздумала развестись.
— Последний вопрос. Я так и не понял. Вы приехали сюда, потому что жена искала вдохновение, или все же… встретиться с риелтором?
— И то, и другое, — Александр поджал нижнюю губу и немного вскинул брови, как бы удивляясь заданному вопросу и раздумывая над ответом.
— Что было первой причиной?
— Даже не знаю. Все как-то сложилось. Моя жена пишет об этом месте, а я… гостиничным бизнесом занимаюсь, и мы решили съездить сюда отдохнуть, землю посмотреть под будущий отель.
— В марте?
Александр медленно моргнул, затем показательно перевел взгляд куда-то за спину Аристова. Там был бумажный настенный календарь.
— Да, кажется, в марте… если я не разучился читать после купания в проруби.
Опер натянуто улыбнулся, засчитывая очередную издевку как удавшуюся.
— Понял, понял… Наверное, на сегодня я могу вас отпустить. Вам нужно прийти в себя. Водолазы продолжат работу завтра. Будем искать ближе к Новой Ладоге. Волхов впадает в озеро. По нашим расчетам, если тела унесло течение, то стоит начать оттуда.
— Знаю, — Александр встал со стула и натянул зимнюю шапку на растрепанные черные волосы.
Потенциальный подозреваемый пошел к двери не оглянувшись и не попрощавшись. Выходя, он лишь незаметно покачал головой. Следователь ему не нравился и не внушал доверия. Александру было досадно от того, что он стал подозреваемым, когда не меньше своей жены являлся жертвой. И вот это он получает вместо жалости и сочувствия?
Марк вдруг встал из-за стола и догнал его в душном узком коридоре, застеленном дырявым линолеумом.
— Простите, если был резок. Это всего лишь моя работа. Если хотите, я могу заехать к вам завтра-послезавтра, и мы побеседуем в более дружеской обстановке. Оставайтесь пока здесь.
Аристов протянул руку.
— Я подумаю, — Александр нехотя пожал ее.
— Подумаете? У вас же в любом случае в понедельник встреча с риелтором? — Аристов выгнул левую бровь и не отпустил руку собеседника, он проверял его.
— Боюсь представить, каким вы можете быть мужем, если считаете, что я побегу решать свои дела… как ни в чем не бывало… после того, что случилось сегодня… — покачал головой Александр, выдернул руку из цепких пальцев опера и вышел из здания.
Аристов не знал, что ответить и как съязвить в этот раз. Зрачки его расширились. Он поджал губы и прикусил их с внутренней стороны. Вспомнил о своей бывшей жене и возненавидел Александра за то, что тот будто всегда знал, где у Марка самые больные и уязвимые места.
Из соседнего кабинета показался другой полицейский. Он лениво почесал живот, на котором едва сходились пуговицы пиджака, и отпил из грязной чашки растворимый кофе.
— Марк Алексеич, ну что там?
Молодой опер перевел глаза с двери на коллегу. Вид у него был обеспокоенный.
— Он что-то недоговаривает. Чертов ублюдок с раздутым эго!
— Думаете, это он? Я вам, кстати, скинул ее фотку, посмотрите. Тут принтер даже не работает. Красотка! Жалко, если и вправду утонула.
Швыркая кофе, толстый полицейский сделал еще один глоток. Марк достал телефон из левого кармана, сделал пару ловких движений большим пальцем и открыл сообщения.
— Вот черт…
— Что случилось?
— Ее точно зовут Мирослава?
Глаза Марка нервно забегали. Вся его напускная уверенность и холодность мгновенно улетучились.
— Точно-точно, — толстый полицейский зажевал творожную слойку и стряхнул крошки с груди. — А что? Вы ее знаете?
— Не уверен, но тут нечто странное, — Марк заблокировал экран и поднес телефон к губам, будто пытался что-то вспомнить. — Что скажешь про ее мужа? Что нарыл?
Стажер махнул рукой, зазывая Марка в свой кабинет. Он с трудом сел в кожаное потертое кресло и начал рыться в бумагах на столе.