И в аду есть ад
Шрифт:
— Твой голос сегодня звучал совершенно бесподобно.
— Дорогой, ты всегда так говоришь. Каждый раз, — с наигранной капризностью и обидой сказала Ирэн. — Ты не разбираешь в оперном пении.
— Не разбираюсь, согласен, — сказал он, сел рядом на маленький, кожаный диванчик, жадно рассматривая ее, будто видел в первый раз. — Но сэр Роджер тоже был в восторге от твоей финальной арии. Он-то разбирается. Поверь мне. Он слышал, как пела Мария Калласс. Сказал, что ты своей техникой, артистизмом напоминаешь её. Не могу спорить с мэтром. Обожаю тебя, — добавил он, счастливо улыбаясь. — На свете нет женщины, которая бы могла бы заменить мне тебя.
— Котик, ты тоже для меня единственный и неповторимый.
Он вновь оказался сзади, положил ей руки на плечи и стал нежно, мягко целовать в шею.
— Мы очень хорошо смотримся вместе, — проронила она, погладив его по руке.
— Это точно, — сказал он, прижавшись к её щеке.
Его лицо вдруг начало расплываться, будто в тот момент, когда он смотрелся в зеркальную гладь озера, туда бросили камень. Черты лица огрубели, белокурые волосы, взбитые волной надо лбом, превратились в короткую стрижку тёмных волос, с сединой на висках. Ирэн резко обернулась и ощутила, будто её пронзил порыв ледяного ветра. На том месте, где только что стоял молодой человек, зияла пустота. Ирэн вскрикнула и проснулась. «Боже, опять этот сон», — подумала она, тяжело дыша. — «Как он меня измучил! Ужасно. Почему мне снится эта чушь?!» В дверь спальни постучали, и Ирэн увидела на пороге мужа, который бросив пристальный, изучающий взгляд на неё, проронил холодно:
— Будь любезна, спустись к ленчу.
Она привела себя в порядок, заметив, что по-прежнему слишком бледна и нанесла румяна, но они выглядел так неестественно, что она смыла весь макияж, надела простое домашнее платье и прошла в столовую. Уолт сидел за длинным полированным столом и ел овсяную кашу. Ирэн всегда смешило, что муж пыжится выглядеть британским аристократом. Столовая была оформлена в викторианском стиле. Стены обиты гобеленом, мебель в стиле «чипендейл» из ореха: массивный сервант с дорогим, севрским фарфором, стулья с резными спинками на гнутых ножках и с мягким сиденьем, обшитым полосатым шёлком. Потолок украшала старинная люстра с имитацией свечей, на изящном, бронзовом основании. Высокие окна задрапированы тяжёлыми бархатными портьерами цвета кофе с молоком. Особый шик — огромный камин до потолка, облицованный природным камнем. Еду подавали на тонком фарфоре со сценами охоты. Ирэн села напротив, и служанка поставила перед ней тарелку с салатом, мясом и сухариками. Но ей совершенно не хотелось есть.
— Как вы смогли спастись с Форденом? — поинтересовался Уолт.
— Когда начался пожар, он вытолкнул меня в окно, и мы доплыли до берега, — спокойно объяснила Ирэн.
— И вы никого не видели?
— В каком смысле? Мы добрались до шоссе, остановили машину и доехали до его виллы. Кого мы должны были видеть, кроме шофёра?
Уолт бросил на неё пристальный взгляд, будто пытался понять, насколько она искренне все это говорила.
— Почему ты сразу не позвонила? — продолжил он расспросы.
— Он мне не давал. Возмущался, что из-за пожара не получил то, что оплатил.
— И он тебе понравился? — поинтересовался Уолт без тени ревности.
— Не очень. Я ожидала большего, — скучающим тоном ответила Ирэн. — Он слишком торопился, я ничего не почувствовала.
Уолт усмехнулся, помолчал и проронил:
— Судя по всему, он сильно влюблён в тебя. Бросился добиваться всеми силами. Странно, мне показалось, что он знал тебя и раньше. Ты не помнишь его?
— Нет. Я увидела его впервые в театре, когда он выступал там. У него неплохой голос, хотя техника оставляет желать лучшего.
— Он не пытался заставить тебя уйти к нему? — спросил Уолт. — Уговаривал?
— Да. Но он не понимает, что у меня это несерьёзно. Такие мужчины не могут меня заинтересовать надолго.
— Какие такие? — с усмешкой проговорил Уолт. — Он молодой, обаятельный мужчина, очень талантливый. За такое короткое время он очень многого добился.
— Дорогой, ты никогда меня раньше не ревновал к мужланам. Он плебей, прожжённый американец, который думает, что может купить все, что пожелает.
— Разве это плохо? Разница между мной и им только в том, что у меня есть средства, чтобы купить все, у него — нет, — объяснил Уолт. — У него красивый дом?
— Снаружи выглядит неплохо. Внутри очень скромно и бедно. Видимо, он не придаёт значения тому, где живёт.
— Он живёт один?
— В каком смысле? В смысле женщин? Я никого не видела. Возможно, он живёт один, у него все автоматизировано. Кофе готовит кофейный автомат, булочки — электропечка-автомат.
— Хорошо, — подытожил Уолт, складывая льняную салфетку рядом с тарелкой. — Если хочешь, ты можешь с ним встречаться. Иногда. Он мне нужен.
Он встал и вышел из столовой. Ирэн остался одна со странным чувством, будто муж вытянул из неё все силы своими расспросами.
Оказавшись в кабинете, Уолт сел за стол, начал проверять почту, посматривая периодически на большие напольные часы в корпусе из выбеленного дуба. Заполучив особняк бывшего хозяина города, Уолт был чрезвычайно раздосадован, обнаружив, как скромно оформлено жилище великого Алана Райзена, мультимиллиардера, который вложил все своё состояние в строительство этого города. Вначале Уолт хотел оставить все, как есть, но потом спартанская обстановка особняка стала его тяготить, он провёл полную реконструкцию дома, заполнив его самыми дорогими и роскошными вещами. Теперь сводчатый потолок покрывали живописные фрески, стены украшали барельефы сфинксов, в беспорядке стояли мраморные статуи.
— Мистер Уолт, пришёл мистер Кеплер, — услышал он голос секретаря и довольно улыбнулся.
Откинулся на спинку большого кожаного кресла и приготовился ждать. Кеплер медленно вошёл в кабинет, и уселся в кресле напротив. Уолт открыл стоящий на столе изящный хьюмидор из испанского кедра, достал сигару Cohiba Behike, особенно толстую на конце, понюхал. Отрезал кончик позолоченной гильотиной, аккуратно раскурил и, выпустив ароматный дым, наконец, спросил:
— Рассказывайте. Удалось достать чертежи двигателя?
Кеплер чуть заметно поморщился, с долей презрения наблюдая ритуал, который каждый раз разыгрывал перед ним Уолт. Новый хозяин города очень старался произвести впечатление человека, который вырос в роскоши, хотя Кеплер прекрасно знал, что это не так.
— Нет, увы, — сказал он спокойно.
— Да, я говорил вам, что посылать Ротбарда с его головорезами совершенно бессмысленно, — злорадно резюмировал Уолт. — Ну и что произошло на этот раз? — спросил он, выпуская с удовольствием сигарный дым.