И в аду есть герои
Шрифт:
– Пойдем сразу? – осведомился Артем.
Змеиное шипение напарника ясно показало молодому наемнику, что вопрос задавать не следовало.
Кортес выудил из рюкзака ночной бинокль и внимательно оглядел плантацию. Ничего подозрительного. Высокие, в рост человека, стебли Золотого Корня мерно покачивались под тихим дуновением ночного ветерка, напоминая группу задремавших в вагоне метро пьянчужек. Сходство тем более усиливалось, что пышные цветы, которые украшали растения, на ночь свернулись в огромные бутоны и поникшими головами свесились вниз. Опознать, какого они цвета, не представлялось возможным.
Кортес
– Допустим, что они все-таки белые.
Артем удивленно поднял брови, но промолчал. С одной стороны, ему уже было глубоко безразлично, на какое именно поле они вышли, а с другой – скажешь чего, Кортес взъестся, что нарушил тишину. Судя по тону напарника, в собеседниках он не нуждался.
– Решаем так. – Кортес говорил очень тихо, но Артем слышал его прекрасно. – Я зайду на плантацию с противоположной стороны. – Наемник едва заметно кивнул, указывая направление. – Чтобы выйти на точку с соблюдением всех мер предосторожности, мне потребуется сорок пять минут. Ты остаешься здесь, выжидаешь один час, а затем выходишь на грядки и начинаешь собирать урожай.
Хваны слетятся на нарушителя, как мухи на мед, а в это время Кортес постарается набить рюкзак корнем и уйти. Не самый хитрый в мире план, но другого у них не было. Молодому наемнику не в первый раз приходилось играть роль живца, и он не видел ничего плохого в таком распределении ролей, прекрасно понимая, что у Кортеса гораздо больше шансов провести сторожей.
– Если тебе удастся смыться, – едва слышно прошептал Артем, – будь другом, позвони хванам и предупреди их, что убивать меня не надо.
– Ты, главное, в драку не лезь, – посоветовал Кортес. – Это собьет их с толку, и у тебя будет шанс.
Он улыбнулся, продемонстрировал напарнику оптимистически вздернутый большой палец и растворился в темноте.
– Это ужасно! Ужасно!! – Разгневанный Юрбек Томба тигром метался по кабинету комиссара. – Сантьяга, я опозорен! Я оплеван! Я унижен!
Сидящий в кресле нав меланхолично покачивал головой, словно отсчитывая эпитеты, которыми бросался ограбленный шас.
– Я выставлен на посмешище! Я… – Юрбек помахал в воздухе рукой. – Я разорен!!
– А я уж думал, что вы этого не скажете, – мягко улыбнулся комиссар.
– Вам весело? – окрысился Томба. – Вас забавляет террор, развернутый против Торговой Гильдии? Дикое преступление против устоев общества вызывает у вас улыбку? Если Темный Двор ТАК относится к своим вассалам, то мне остается лишь застрелиться! Моя бесценная коллекция разграблена! Моя квартира разгромлена!! А мой бедный Микеланджело! У него нервное потрясение!
– Микеланджело – это баггейн? – осведомился Сантьяга.
– Грифон. – Шас плюхнулся в кресло напротив комиссара и вытер пот со лба. – Баггейна зовут Рафаэль, и он совсем перестал улыбаться. Мантикора кричит во сне! А у Микеланджело начались припадки, он ничего не ест, жалобно хлопает крыльями и укоризненно смотрит на меня. А я? А я отвожу взгляд, потому что в эту тяжелейшую минуту я остался один. Совсем один!
– Насколько я помню, – проворчал Сантьяга, – сразу же после сообщения о преступлении к вам была направлена большая группа…
– Они только окончательно напугали Микеланджело! – всплеснул руками шас. – Они ходили по квартире и что-то искали! Они задавали вопросы!
– А как, вы думаете, должно выглядеть расследование преступления?
– Вот именно! Должно выглядеть! Это же – просто «выглядело»! Надо работать! Надо оберегать…
– Кстати, Юрбек, – плавно перебил разгоряченного шаса Сантьяга. – В отчете, который представили мои сотрудники, не было указано, что именно похищено. Вы уже провели инвентаризацию?
Томба отчего-то замолчал.
– Зная, что именно унесли преступники, мы могли бы поймать их гораздо быстрее.
– Я… – Юрбек побарабанил по столешнице пальцами. – Я еще не закончил проверять… что именно могло быть похищено.
– А вообще что-нибудь пропало? – прищурился комиссар.
– Разумеется, – по-прежнему осторожно произнес Томба, и в его голосе вновь появились сварливые нотки. – Иначе для чего бы им было громить мою квартиру и взламывать сейф?
– Преступников могли спугнуть.
– Может быть, – посветлел шас. – Возможно, мой храбрый Микеланджело действительно спугнул этих гнусных преступников. Но я все равно хочу…
– Безусловно, мы их найдем, – поднял ладонь комиссар. – А заодно выясним, что они у вас украли.
Томба мрачно кивнул.
Никогда еще время для Артема не тянулось столь медленно и тоскливо. Конечно, наемнику и раньше приходилось подолгу ожидать чего-либо, например, появления объекта слежки, но обычно он занимался этим, сидя в автомобиле, прислушиваясь к негромкой музыке, доносящейся из магнитолы, а то еще и перекусывая дежурным гамбургером, запивая его теплым кофе, и никогда при этом не соблюдал абсолютную неподвижность. Памятуя о предупреждениях Кортеса, Артем старался быть максимально осторожным: он дышал очень тихо и совсем не двигался, позволив себе осторожно сменить позу только два раза. Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о ноющих мышцах, Артем считал про себя и на цифре три тысячи четыреста пошевелился в третий раз: взглянул на светящийся циферблат часов. С момента ухода Кортеса прошло пятьдесят четыре минуты – совсем неплохая погрешность.
Еще через шесть минут наемник медленно приподнялся и тщательно оглядел расстилающееся перед ним поле: никого. Только приветливо покачивались длинные толстые стебли Золотого Корня. Тщательно охраняемый огород четырехруких выглядел идиллической картинкой, готовым пейзажем для журнала «Фермерские новации».
«Кажется, Кортес переоценил хванов!»
Стараясь не думать о возможных магических линиях защиты, которыми четырехрукие наверняка снабдили плантацию, Артем нащупал нож – надо же чем-то срезать корни, – встал на ноги и сделал шаг к полю. То, что произошло далее, он еще долго вспоминал безо всякого удовольствия.