И вечный бой
Шрифт:
Россию жадные подонки,
Как шкуру, делят на куски.
Повсюду правят негодяи.
Жирует нечисть у Кремля.
Орла-урода воссоздали,
Но гибнет русская земля.
Гордишься возрожденным храмом,
Столица!? Иль ослепла ты —
Над золотыми куполами
Видны могильные кресты.
Могильщик
Заступник флота — адмирал,
Стоял в высоком кабинете
Он за морскую мощь в ответе.
Не
В окне — привычные картины,
Его судьба — подводный флот,
У субмарин лоснятся спины,
Через залив буксир идет.
Он выступал за сокращенье,
Он добивался перемен,
Подводной службы улучшенья…
Душа не выдала измен.
Флот, погибая, не сдавался.
На дно под флагом гордым шли.
Матрос слезами обливался,
Свои взрывая корабли.
Но, как недужную скотину,
Сегодня губим крейсера.
"За ноздри" и — под "гильотину",
Как будто войн прошла пора…
В который раз в двадцатом веке!
Опять все снова начинать!?
И вот сломалось в человеке —
Теперь его не удержать…
Цусима! Флота больше нет!
И, все предвидя в полной мере,
Он вынимает пистолет
И ставит точку на карьере.
"Могильщик" флота — адмирал
Упал в высоком кабинете.
Свистит над бухтой злобный ветер,
И рушит все девятый вал.
Послушайте, все это было!
Послушайте! Все это было!
Бабы заголосили
И мужики России
Телами гати мостили,
В штыки на танки ходили,
От злобы и боли выли,
Прикладом броню "гвоздили".
Не верьте в умильный Запад.
От Запада — трупный запах.
И Мессершмитт и Крупп
По-прежнему — жадный спрут.
За горло держат весь мир.
Лишь сила для них кумир.
В двадцатом веке "мессия",
Любящий блеск и шик,
Дважды вогнал в Россию
Хваленый германский штык.
Послушайте! Все это было!
И все повторится опять,
Как только поймут, что в России
Нечем больше стрелять.
Во имя женщин России
Ракеты ее спасите!
Во имя детей России
Танки ее спасите!
Для мужиков России
Подводные лодки спасите!
Во имя святой Руси
Силу ее спаси!
Надежду её и оплот —
Армию нашу и флот.
Когда в отсеки хлынула вода
Памяти подводников
с атомной подводной лодки К-159
Когда из трещин хлынула вода,
Немедля мы задраили отсеки,
Но трос не вынес корабля-калеки,
И мы остались в море навсегда.
На "острове" погибших кораблей –
В прославленной и брошенной Гремихе
Давно за нами увязалось лихо,
Пугая видом тлена и смертей.
Кого винить!? Запомните одно –
Мы были молодыми и живыми!
Бойцами! Не котятами слепыми,
На боевых постах ушли на дно.
Мы знали, что в реакторах уран.
А он не должен вырваться наружу!
И мы за вас отдали Богу душу,
Спасая Ледовитый океан.
Когда в отсеки хлынула вода,
Всё на пути сминая и калеча,
Под страшный груз подставили мы плечи,
Чтоб к вам на берег не пришла беда.
Отсек — редут и огневой рубеж,
Бородино и поле Куликово.
Мы до конца своё сдержали слово,
Не отступив и не предав надежд.
Победившие смерть
Памяти экипажа
подводной лодки "Комсомолец"
Поминальным крестом над судьбою моей
Монумент вознесён у полярных морей.
По гранитной плите, пофамильно, подряд
Вспоминаю друзей нестареющих взгляд:
Девятнадцать в гробах проводили домой,
Двадцать три океанской накрыты волной.
И седьмого апреля в трагический час
Завывают гудки в гарнизоне у нас.
Отсвистели метели, капели стучат
Не для тех, кто бронзе звенящей распят.
Безутешен отец, понимал бы — в войну…
Со слезами цветы — на волну, в глубину.
Равнодушно волна принимает венки,
Ледяна вода и ветра не легки…
Лишь на гребне волны смельчаков узнают –
Победим, доживём, о Варяге поют…
На посту, на плоту, до последних минут,
У беды на краю не сдаются — поют!
Голоси же сирена! Раздайся салют!
Победившие смерть, никогда не умрут:
И в делах, и в мечтах сыновей и друзей,
И в груди материнской России моей.
Тогда погиб из всех один
Светлой памяти моряка-подводника
Леонида Рябинина
Тогда из всех погиб один —
Матрос на вахте у турбин.
Когда в отсек ворвался пар,
Он принял на себя удар.
Без лишних слов он юркнул в трюм,
И прекратился адский шум.
Он паропровод перекрыл
И смерти бал остановил.
Вот эти несколько секунд.