И вот наступило потом…
Шрифт:
Именно там я познакомился и подружился с Георгием Бурковым. Я запомнил этот вечер, потому что Жора был в ударе. Он рассказывал остроумные байки. Одна смешней другой. Уже все устали и разошлись, остались мы вдвоем. То он рассказывает — и я падаю со стула от хохота, то я. И тогда он заразительно хохочет. Обидно рано он ушел из жизни, не доиграв, недорассказав. Актер был очень тонкий, обладавший огромной эрудицией.
В один из вечеров я застал у Володи в гостях мужчину с очень знакомым лицом. И с гитарой. Гитарой он владел грандиозно. В его руках старенькая гитара звучала как оркестр. Мы с ним вспоминали старые советские песни, причем шли по памяти грамзаписей. Если пели:
«Через реки,Он останавливался и спрашивал меня:
— А на обороте?
И память мне подсказывала:
«Он хорошим парнем называется И такого не сыскать вовек. Почему смущенно улыбается Человеку — человек!»В конце концов, я не выдержал и сказал:
— Но ведь я тебя знаю. Откуда?
И тогда Меньшов принес из комнаты маленькую книжечку, изданную Бюро агитации и пропаганды киноискусства. Книга называлась М. Хуциев «Был месяц май». А там напечатаны кадры из фильма. И там на многих кадрах изображен мой знакомый по имени Петр. Так вот, это был мой любимый Петя Тодоровский. Любимый на многие годы. Любимый за все: за свои фильмы, за юмор, за душевную теплоту, за солнечную натуру — умную и талантливую. Но вообще-то любят не за что-то, а потому что. Так и я П. Тодоровского люблю, потому что люблю.
Эльдар Рязанов
Самый народный артист СССР, самый любимый народом и мной. Блистательный, разносторонний. Мы с ним сиживали на заседаниях руководства киноакадемии «Ника» много лет. С какой легкостью, умом и иронией он вел наши заседания! С ним не хотелось расставаться. Я был удостоен высокой награды: его просьбой перейти с ним на «ты». С ним мне всегда очень легко, потому что не надо мучительно задумываться о том, в какую форму облечь свою мысль. На многие явления мы реагируем одинаково. Когда по телевизору идут фильмы Э. Рязанова, я, который помнит любую монтажную склейку его фильмов, присаживаюсь к телевизору, а потом сижу, не отрываясь, до последних титров.
В кино я люблю магию. Магия фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!» настолько мощная, что отрывала советский, а потом российский народ 31-го декабря в течение тридцати с лишним лет от нарезания салатов оливье и винегретов и усаживала надолго перед новогодним телевизором. Однажды в канун Нового Года моей сотруднице звонит дочь, которая живет за границей, и спрашивает:
— A y вас 31-го декабря будут показывать «С Легким паром!»?
— Будут, — отвечает мама.
— Счастливые, — позавидовала дочка. У вас будет настоящий Новый Год…
А «Берегись автомобиля» — абсолютно гениальное кино! Какое созвездие актеров! Какая безупречная режиссура!
Когда приблизился мой юбилей — семидесятилетие, именно Эльдар предложил отметить его в своем клубе «Эльдар». Говорили о форме юбилейного концерта с Эммой — верной подругой и женой Эльдара. Я предлагал на выбор актеров, кто мог бы повести мой вечер. На что Эмма решительно сказала:
— Лучше тебя тебя никто не знает. Ты и поведешь!
Я обратился к Эльдару с просьбой начать этот вечер, представить меня, а я поведу дальше. Эльдар отказался, сославшись на плохое самочувствие, сложность восхождения на сцену и нежелание быть увиденным публикой в таком состоянии. И вот идет мой вечер, на который трудно было прорваться из-за безумных пробок на дороге. В кулисах стоит Эмма и периодически свистящим шепотом сообщает мне, кого не будет, кто будет попозже. Я по ходу переигрываю порядок номеров. Но вечер при этом катится, атмосфера хорошая, публика принимает хорошо. Иногда взглядываю в левую часть зала, где сидит Эльдар. Все в порядке, он здесь, на месте. И вот финал. Аплодисменты. Кланяюсь и принимаю букеты. И вдруг слышу: «Гаррик! Посмотри налево!» Это кричат мои студийцы, сидящие в зале. Я поворачиваю голову и вижу Эльдара, каким-то чудом поднявшегося на сцену и идущего целенаправленно к микрофону. Зал взорвался аплодисментами, увидев Рязанова.
Я до этого был тронут всеми выступлениями на вечере, но то, что сказал Эльдар обо мне, вышибло слезы. Какое счастье, когда тебя любят! Но когда тебя любит Эльдар Рязанов — это громадное счастье.
Периодически мы созваниваемся.
— Гаррик! Я по тебе соскучился!
— Я тоже.
— Ты-то врешь, а я говорю чистую правду…
И мне тепло на душе.
Армен
В 1963-64 годах я был солдатом срочной службы в г. Ереване. При первой же возможности, получив увольнительную записку, я ходил на спектакли русского драматического театра им. К. С. Станиславского. Труппа была неплохая, но я обратил внимание на одного актера с длинной фамилией Джигарханян. Он замечательно играл в спектакле «Двое на качелях». Невысокий, худой, очень яркий актер. Поражала мужская убедительность. Сейчас это называется мужская харизма. Прошли годы. Он сыграл много ролей в кино и театре. И, казалось бы, такая труднопроизносимая фамилия Джигарханян стала легко произносимой и запоминающейся.
Однажды я на «Красной стреле» ехал в Ленинград, а моим соседом был Армен Борисович Джигарханян. Полночи мы с ним проговорили о Ереване, где он служил в театре, а я просто служил, о Москве, где он на ту пору служил в театре имени Маяковского. И с тех пор связь с ним не терял.
Актеры, как и женщины, не любят, когда их с кем-то сравнивают. Но я позволю себе, надеюсь, Армен не обидится. Армен Джигарханян — наш русский Жан Габен. Он убедителен во всем, что бы ни играл. С годами к мужской выразительности прибавилась мудрость. Я не пропускаю ни одной телепередачи, где присутствует Армен. Это всегда достойно, умно и обязательно — парадоксально. Он всегда говорит от себя. Говорит очень хорошо. Для актера, привыкшего произносить чужие тексты, качество довольно редкое.
Конечно, он у меня много озвучивал. Его тембр особый, узнаваем с первого произнесенного слова. Я бы назвал его голос «надтреснутый баритон».
Не только я к нему хорошо отношусь, но и он ко мне. Когда я звоню ему, он радостно восклицает:
— Сыночка моя! Здравствуй, солнышко!
От старше меня только на пять лет. Поэтому «сыночка моя!» — это пиар.
Константин Райкин
Костя вошел в мою жизнь так естественно, как будто был в ней всегда. Я его приглашал на озвучание, а потом на премьеры. Общение прерывалось, но восстанавливалось всегда мгновенно, как будто и не прерывалось. Я его воспринимаю как очень близкого человека. В Косте меня восхищает его беззаветное служение в театре. Так раньше говорили: служу в театре. Сейчас чаще говорят: работаю в театре. Костя служит. К театру у него отношение трепетное. Такое же отношение к своим актерам, к своим ученикам. Его жизнь — это сплошное преодоление. Смолоду. Начиная с преодоления знаменитой фамилии, когда он доказывал, что он — не только сын великого А. И. Райкина, но и сам — Райкин. И он это блистательно доказал. И зрителям, и профессиональному сообществу, склонному к снобизму. Он преодолел свою нестандартную внешность, играя самые разнообразные роли, доказав себе и людям, что его актерский диапазон весьма широк. Мне очень близки его мысли и взгляды на назначение искусства.
Работать с ним — это счастье. За последние двадцать лет он у меня в фильмах стал своеобразным талисманом. Я обязательно ищу и нахожу для Кости его роль — яркую и парадоксальную. После фильма «Кот в сапогах», где Костя озвучивал главного героя, я пригласил его на озвучание «Чучи». Он озвучивал главную героиню — Чучу. Женщину. А маленького мальчика озвучивала его десятилетняя дочка Полина. Они вдвоем озвучивали и вторую серию «Чучи», а потом я пригласил их на озвучание «Чучи-3». Когда с Костей пришла юная девушка, я был обескуражен. Но Костя, увидев мой испуг, успокоил: