…И всяческая суета
Шрифт:
– Чего ж не понять? – пожал плечами Доля. – Дело простое.
Он уже собрался было встать, полагая, что потолковали довольно, но хозяин заговорил, и Доля остался сидеть.
– Мне бы хотелось, друзья, – начал хозяин неторопливо, налив себе «фанты», – чтобы вы рассматривали это дело не как обычную операцию по наведению порядка и извлечению дохода. Давайте мыслить перспективно. Заглянем в будущее, посмотрим, что там светит, и заблаговременно сделаем необходимые выводы.
Его слушали внимательно.
– Вам кажется, что дела идут хорошо, – продолжал хозяин. – Даже прекрасно. Мы организовались. Наши люди повсюду. Мусо… э-э… правоохранительные органы с нами справиться не могут: нет людей, нет машин, электроники – они нищие. Мы можем работать спокойно и плодотворно.
– Разве не так? – спросил не удивляющийся.
– Сегодня – так. А завтра? Друзья мои, страна гибнет. Власть шатается. И это трагично! Это прямая угроза нам. Говорю вам серьезно, коллеги: мы приближаемся к краю пропасти!
Легкий гул несогласия возник в комнате.
– Вы не согласны? Что же, возьму на себя труд растолковать вам. Задумайтесь: вам кажется, что слабая власть – это хорошо, а никакой власти – еще лучше для нас? Чепуха, друзья мои, поверхностный, легкомысленный взгляд, психология щипача. Мы, большие фирмы, можем существовать только при сильной власти и развитой законности. И вот почему: сильная власть, подобная той, которая существовала тут еще на нашей памяти, – это надежный зонтик, под которым мы можем укрыться и от проливного дождя, и от чересчур яркого солнца. Вы ежитесь при воспоминании о сроках в четвертак? Но кто из вас хоть раз отломал – не скажу двадцать пять, но даже десятку от звонка до звонка? Никто. А ведь мы с вами не мальчики, за каждым из нас – богатая, насыщенная биография, начиная еще с артелей и потребкооперации. Но что значит – твердая власть? Это чиновники, которых можно купить – и мы покупали. Это прокуроры и судьи, которым можно позвонить, приказать – и они выполнят. Это лагеря, где порядок был настолько же нашим, насколько – их. Это амнистии по разным поводам, радостным и печальным. В случае, если вам не повезет, что вы предпочтете, коллеги: народный суд – или самосуд остервеневшего населения? Не сомневаюсь, что никто не выберет последнего. Потому что там, где существует закон, всегда имеется возможность обойти его или даже прикрыться им. А где законов нет – там суд Линча с немедленным исполнением приговора! Это один аспект. И вот другой. Мы сейчас не нуждаемся, верно. Мы зарабатываем достаточно. Но ведь эти деньги обесцениваются точно так же, как зарплата какого-нибудь работяги! Разве мы с вами не переплачиваем все больше? А ведь это все цветочки! Мы катимся к положению, когда ничего больше нельзя будет взять – потому что ни у кого ничего больше не будет! Всяким ремеслом можно заниматься только при наличии сырья. А его становится все меньше. И как бы не получилось так, что всем нам придется эмигрировать – туда, где есть, что взять, и есть, что за деньги купить. Но увы – нас там не ждут и вряд ли встретят с цветами. Нет, нам не просто нужно – нам как воздух необходимо твердое правительство, не какое-нибудь там демократическое с независимым судом – конечно, и такой суд можно приручить, но сколько времени и денег это потребует! – но такая власть нам нужна, при какой мы уже когда-то жили. Вот о чем надо думать, дорогие мои соратники!
Все помолчали, усваивая слышанное.
– Спели вы хорошо, – сказал затем музыкант. – Но я что-то не вижу, чем мы тут можем помочь. Назначить свое правительство? Пока это еще не в наших силах.
– Ну, я не стал бы ручаться, – ответил хозяин. – Конечно, мы так, прямо, его не назначим. Однако если, предположим, появится человек, который сможет такую власть реализовать!..
– Надо, чтобы его еще допустили к власти, – сказал не удивляющийся.
– Его внесут туда на руках! Это вас устроит? Сегодня еще достаточно тех, кто делает это с криком «Ура!». Вы все еще не поняли? А ведь все это прямо вытекает из специфики того самого кооператива, в котором вы если что-то и видите, то всего лишь несколько несчастных тысяч, которые можно с них взять, – в то время как они могут дать нам нужного человека – того, кто сможет навести порядок, чтобы мы смогли воспрянуть духом!
– Воскресить, что ли? – спросил четвертый, практик. – Кого же, если не секрет?
– Неужели вы еще не поняли? Ну, я был более высокого мнения о ваших логических способностях.
– Постойте, постойте… Неужели?..
И практик сделал движение, будто разглаживал усы.
– Именно! – торжествующе подтвердил хозяин.
– Всех времен и народов? – спросил и музыкант.
– Да!
Тогда музыкант повернулся к роялю и ударил по клавишам.
Он играл мелодию, на которую некогда пели такие слова:
От края до края, по горным вершинам,Где горный орел совершает полет…Все слушали молча. А потом хозяин сказал:
– Значит так, Доля. Договоритесь там о свидании. О бабках пока ни слова. Дело, друзья, какое навертывается дело! Это вам не какое-нибудь ограбление века на полтора миллиона фунтов стерлингов! Это ограбление истории, и причем в белых перчатках и безо всяких следов!
– Ограбление истории уже было, – возразил не удивляющийся, – и не раз. Он же и грабил.
– Конечно, – сказал хозяин. – Он же по сути наш. Это вам не всякие нынешние фраера! Это – Пахан! Ей-богу, такое надо отметить! Едем в «Националь»!
– Тут поездишь, – недовольно сказал практик. – Когда ты не позволяешь живые деньги взять.
– Кто тебе мешает? – спросил хозяин, встав с кресла и застегивая пиджак. – Вот, например, я слышал, в Москве Дворянское собрание открылось. Вот с них бери. За амбиции надо платить, и по высшей ставке. А этих пока оставь в покое. Ну – поехали, пока настроение у нас праздничное!
VIII
Вот так после газетной публикации нависла было беда над нашим кооперативом – но, как видим, обошлось пока. Нет, указание, конечно, осталось в силе. Но и мнения тоже остались. А мнение всегда сильнее. Потому что указание можно отменить, а мнение нельзя. Оно, как говорится, реальной фигуры не имеет. Ну и, скажем прямо, дело с одним кооперативом – все-таки не такого масштаба дело, чтобы ставить его на особый контроль. Наша же жизнь вообще на том построена, что если вынесено решение, принято постановление или дано указание, то как бы подразумевается, что оно уже и выполнено, вопрос решен, проблемы больше нет. Очень заразная привычка, и не просто от нее избавиться.
Однако все сказанное вовсе не означает, что там, за облаками, о деле с кооперативом так никто и не вспомнил. Нет, вспомнили, и не далее как в тот самый день, когда произошли все уже описанные нами встречи и разговоры. А случилось это так. Работы в этот день было немного, и самое малое два облеченных высокой (но, увы, не самой уж высокой, заметьте это, это очень важно) властью мужа решили вечером на дачу к семействам не ехать, а переночевать в городе, и соответственно проинструктировали шоферов. Вечером, уже поздно, одному из них стало что-то скучно, по ящику шла какая-то мура, и он позвонил другому, двумя этажами ниже. Оказалось, что тому тоже скучно и можно скоротать вечерок вдвоем. Так они и собрались. И каждый из них обратил внимание на то, что коллега его и товарищ был явно не в лучшем настроении и печать забот и грусти лежала на обеих лицах.
– Что невесел? – поинтересовался тот, что пришел.
– Да ну… Бардак такой, что прямо хоть плачь.
– Это верно, – согласился гость. – Не знаю прямо, что за люди. Никак не научатся. Правду говорят: пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А когда грянет, то уже и поздно…
– А что им сделаешь! – сказал первый. – С работы снимешь? Так он завтра организует что-нибудь этакое, СП какое-никакое…
– Конечно, – сказал гость, – за такие дела можно бы и под суд отдать, но только – люди-то все неплохие и могут ведь работать, если захотят.