…И вы будете редактором отдела
Шрифт:
Максуэлла и Джину я застал в приемной. Вид у Максуэлла был неважный. Лицо белое, как свежевыпавший снег. Джина тоже казалась встревоженной. Когда я вошел, она окинула меня долгим смущенным взглядом и отошла подальше, но я чувствовал, что она продолжает наблюдать за мной.
– Как хорошо, что ты пришел! – воскликнул Максуэлл. Его враждебности и самодовольства как не бывало. – Что скажет старик, когда услышит? Кто сообщит ему эту новость?
– Успокойся, – резко оборвал я. – Что случилось? Давай выкладывай.
– Подробностей не сообщили. Сказали лишь,
– Упала с утеса?! – Я уже заиграл по-настоящему. – А что она делала в Сорренто?
– Не знаю. – Максуэлл закурил сигарету. – Такой уж я невезучий, что это случилось в первый же мой наезд сюда. Послушай, Эд, придется тебе сообщить Чалмерсу. Он взбеленится.
– Не суетись, сообщу. Я одного не понимаю: зачем ее занесло в Сорренто?
– Вероятно, полиция знает. Боже мой! Надо же такому случиться именно со мной! – Он стукнул кулаком по ладони другой руки. – Ты должен заняться этим, Эд. Ты знаешь, что за человек Чалмерс. Он потребует расследования. Он непременно потребует расследования. Он будет требовать.
– А, заткнись! – отрезал я. – Перестань заводиться. Твоей вины тут нет. Пусть себе расследует, если хочет.
Он попытался взять себя в руки.
– Тебе легко говорить. Ты его любимчик. Я же для него – тьфу…
Тут отворилась дверь, и вошел лейтенант Карлотти из римского отдела по расследованию убийств.
Карлотти был черноволосый коротышка с загорелым морщинистым лицом и проницательными бледно-голубыми глазами. Ему было почти сорок пять, но выглядел он на тридцать. Мы были знакомы два или три года и хорошо ладили. Я знал его как умного, добросовестного полицейского, лишенного, однако, какого-либо таланта. Результатов он добивался благодаря старанию.
– Я думал, вы в отпуске, – произнес он, пожимая руку.
– Я уже собирался уезжать, когда все это началось, – отозвался я. – Вы знакомы с синьориной Валетти? Это синьор Максуэлл. Он замещает меня во время моего отъезда.
Карлотти пожал руку Максуэллу и поклонился Джине.
– Выкладывайте, – сказал я, усаживаясь на письменный стол Джины и приглашая его сесть на стул. – Вы уверены, что это Хелен Чалмерс?
– Полагаю, в этом нет никакого сомнения, – начал он, останавливаясь прямо передо мной и даже не собираясь занимать стул, на который я ему указал. – Три часа назад я получил сообщение из управления полиции Неаполя, что у подножия утеса в пяти милях от Сорренто обнаружено тело молодой женщины. Возможно, она свалилась с тропинки на утесе. Полчаса назад мне сказали, что ее личность установлена. Это синьорина Хелен Чалмерс. Очевидно, она сняла какую-то виллу недалеко от того места, где упала. Когда виллу обыскали, из содержимого багажа стало ясно, кто она. Я хочу, чтобы кто-нибудь из вашей редакции поехал со мной в Сорренто для опознания тела.
Этого я и ожидал. При мысли о том, чтобы идти в морг и опознать то, что осталось от красоты Хелен, меня чуть не вывернуло.
– Ты встречал ее, Эд, – поспешно проговорил Максуэлл. – Ехать придется тебе. Я ведь видел только ее фотографии.
– Я отправляюсь прямо сейчас, – сообщил Карлотти, глядя на меня. – Вы можете поехать со мной?
– Поехали, – согласился я и соскользнул со стола.
Повернувшись к Максуэллу, я продолжал:
– Ничего никому не сообщай, пока я не позвоню. Возможно, это не она. Сиди здесь и жди вестей от меня.
– А как быть с Чалмерсом?
– Его я беру на себя, – заявил я и, повернувшись к Карлотти, добавил: – Ладно, идемте.
Выходя за Карлотти из приемной, я похлопал Джину по плечу.
По дороге к римскому аэропорту я нарушил молчание:
– Вы имеете представление, как это случилось?
Он посмотрел на меня серьезным долгим взглядом:
– Я же сказал вам: она упала с утеса.
– Я слышал. А нет ли каких других сведений?
Он пожал плечами так, как это делают только итальянцы.
– Не знаю. Она сняла виллу на имя миссис Дуглас Шеррард. По-моему, она не была замужем, так?
– Насколько я знаю, нет.
Он курил мерзкую сигарету и выпускал дым в окно.
– Есть некоторые осложнения, – произнес он после продолжительного молчания. – Синьор Чалмерс – большой человек. Я не хочу нажить неприятности.
– Я тоже. Он не только большой человек, он еще и мой босс. – Я уселся поудобней. – Кроме того, что она назвалась миссис Дуглас Шеррард, какие еще осложнения?
– Вы о ней что-нибудь знаете? – Его холодные голубые глаза искали ответ в выражении моего лица. – Сейчас об этом деле известно только нам с вами и неаполитанской полиции, но долго замалчивать его нельзя. Похоже, у нее был любовник.
Я скорчил гримасу:
– Чалмерсу это не понравится. Будьте осторожны в разговоре с газетчиками, лейтенант.
Он кивнул:
– Я понимаю. Насколько я слышал, она сняла виллу на имя господина и госпожи Дуглас Шеррард. Как вы думаете, она не могла выйти замуж тайно?
– Все может быть, но я считаю это маловероятным.
– Я тоже. Я думаю, в Сорренто она отправилась на греховный медовый месяц. – И снова он выразительно передернул плечами. – Вы знаете, кто этот Дуглас Шеррард?
– Нет.
Он постучал по сигарете, стряхивая пепел.
– Гранди, который ведет это дело, похоже, склонен считать, что произошел несчастный случай. Меня он попросил подключиться к расследованию только потому, что синьор Чалмерс – большой человек. К несчастью, тут замешан любовник. Не будь любовника, все было бы куда проще.
– А о нем необязательно упоминать, – сказал я, глядя из окна машины.
– Возможно. Вы точно знаете, что у нее не было любовника?
– Я о ней практически ничего не знаю. – Я почувствовал, как у меня повлажнели ладони. – Мы не должны делать поспешных выводов. Пока не видели тела, мы вообще не знаем наверняка, что это она.
– Боюсь, что она. На всей одежде и на багаже стоит ее имя. Среди ее вещей нашли письма. На этот счет нет никаких сомнений.
Мы замолчали, и лишь в самолете на Неаполь он вдруг сказал: