I Will Be The End of You
Шрифт:
– Ну, да. Когда ты меня убивал. Ты разве не помнишь?
Саб только больше разорвался на части от слов девушки. Он не мог принять сей факт.
– Это, ведь невозможно! – она почувствовала, как пёс задрожал. – Я не могу никого убить, я просто не способен на это! – Бэлла прижала его к себе, надеясь приободрить и успокоить.
– Всё хорошо, Саб, слышишь? – начала шептать она ему на ухо, словно запела короткую колыбельную песню. – Всё хорошо, я не в обиде на тебя, мой … – она не смогла так быстро подобрать нужное слово. Да и какие в этом случае нужно говорить слова? Она понимала, что её реплика о своём давно прошедшем убийстве произвела сильное психическое воздействие на пса. Но как довести до его мыслей, что это всё ничтожно перед тем, что он дал ей?
– Саб, Саб, забудь про всё, я не в обиде на тебя… – повторилась она, снова в очередной раз не найдя нужный слов, Бэлла думала, что нужные словосочетания найдутся сами собой, что позволит ей быстро привести в чувство пса, который только усилием воли заставлял себя не проливать скупой мужской слезы.
Для него слова его спасительницы стали стадом слонов в царстве хрусталя и фарфора. Все его волны - мечты, разбивались о чёрные, мрачные скалы, пенясь о брег кровавыми пузырями воздуха, который он отнял у неё…
Так прошло две или три минуты. Время для пса остановилось, замерло, погибло под натиском его падшей души, подстреленной охотником под именем “смерть”.
Слова девушки, которые проникали в его сознание, пытались возродить из пепла его сознание и душу, кричащие: “Очнись! Проснись! Начни жить заново!”. Но он не мог. Ему не давало собраться с мыслями просто само утверждение того, что он виновный в смерти той, которая помогла ему заново начать жить, ощущать, чувствовать, воспринимать реальность.
Пока снова не ощутил, что до его запястья не коснулась тёплая рука, и не обхватила своими нежными пальцами и легонько не потянула в свою сторону. В ухе он услышал шёпот: “Идём, и тебе станет легче…”
Он с усилием воли раскрыл глаза, и снова увидел тот мир, в котором по его мыслям, он стал изгоем. В котором его ненавидели за его совершенный проступок, на этот мир он не мог уже глядеть по старому, с тем же искренним счастьем, которое он изливал из своей души на всё и всех, окружающих его.
Но мир оставался таким же.
А перед ним, держа его за руку, стояла Бэлла. Она ждала его. Его пробуждения. Он, сильно дрожа телом, попытался сделать этот нелёгкий шаг вперёд. Ведь чуть ступив на путь очищения, он споткнулся о своё прошлое. А что, если сделав новый шаг по этому тонкому канату под названием “Жизнь”, он и вовсе оступиться, и упадёт в бездну мрака и безмолвия, где его уже никто не сможет найти и спасти, как она? В его душу вселился страх.
Он завладел всем его телом и начал держать свои мысли и порывы в тяжёлой узде, засаживая и закапывая маленькие, редкие стремления подняться, хоть и силой, освободиться от этого всего, от этого груза его прошлого. Он не мог даже шевельнутся, редкие попытки продвинуться вперёд не давались испуганному мозгу.
Бэлла потянула его за руку, сжав её чуть посильнее, как бы пытаясь “выжать” из него то, что не позволяло ему идти дальше. Но пёс не реагировал. Она прекрасно чувствовала его учащённое сердцебиение, повышенное давление в кровеносных сосудах. Сама того не понимая, что-то чуждое, не находящееся в её теле и душе, начало закрадываться в её мысли, подсказывая верный путь решения, показывая то, что внутри у пса рвутся струны ещё не успевшей сформировавшейся души, которые так кровожадно разрывал неосязаемый ей страх.
– Идём, Саб, идём, ничего не бойся, я с тобой!
Голос пришёл издалека, но… Он разорвал своим белым светом ту пелену сгущающейся тьмы над ним, и его уже было растерянной на части души.
Он сделал первый неуверенный шаг. Он шёл лишь на этот маленький лучик света. Ему больше не на чего было опереться. Он передвинул ногу для второго шага. Страх снова захватил им, он шептал, постепенно переходя на крик, ему в уши: “Падай же ты, ведь ты прекрасно знаешь о том, что ты падёшь. Ведь ты уже знаешь чувство падения, не так ли? Ведь тебе было хорошо в твоём старом обличии, так хорошо, что ты и позабыл про себя, ты просто получал удовольствие от того, что ты видел и делал, признайся! Признавайся!”
Лучик света стал почти не заметным, а после и вовсе исчез, оставив на сетчатке глаз быстро затухающее пятно надежды и сил… Ноги подкосились, тело закричало о том, что он сейчас упадёт во мрак и разобьётся, но пёс лишь махнул рукой…
– Саб! Очнись! Ведь ты живой, ты можешь жить, продолжать свою жизнь! Ты сможешь, ты обязан сделать это!
– Ааргх!!! – взревел Саб. Его кулаки сжались и стали… белеть?
Бэлла, испугавшись крика пса, все же удержала свой порыв страха, продолжала держать руку, удивляясь его изменению окраски. Его кисти, сжатые в кулаки, просто наливались белым светом, превращаясь в ослепительный снег. Сейчас, тот невидимый подсказчик, который помогал ей понять внутренние мысли пса, просто сходил с ума, он не мог даже намекнуть Бэлле о том, что сейчас происходит с псом. А между тем он стал абсолютно белым. И … глаза стали оранжевыми? Бэлла не верила своим глазам. Её анализатор просто перестал отвечать на запросы, предупреждая о сбое системы, и, если дальше посылать запросы, то он просто отключиться и не будет работать потом вообще. Но она не обращала на это внимание.
Перед ней стоял уже другой пёс, лишь отдалённо напоминавший ей того Саба.
Бэлла опешила и даже немного попятилась назад. Её анализатор абсолютно отключился, но она этого не заметила, так как совершенно не могла понять, что происходит с псом. С тем существом, которого она впервые встретила за столько месяцев. С тем, кто подарил ей чувства, их понятие, цель, направление, назначение, помогавшим ей прочувствовать, что она тоже живая, что она тоже может чувствовать.
– Ну, что? – улыбнулся он ей. Просто улыбнулся. Но для неё это означало лишь одно. Перед ней тот, кого… Она не могла подобрать слово. Его просто не было в словарном запасе. Как и многого другого, чего смог дать ей и расшифровать только он – пёс по имени Саб.
Они бросились навстречу друг другу. И обнялись. Так крепко, что им чуть-чуть не хватало для того, чтоб воссоединиться на молекулярном уровне.
И не было в этом мире существ, счастливее, чем они оба. Таких разных. Абсолютно разных. Во всем, чем только можно различаться живым существам.
– Идём? – шепнул он ей на ухо, едва ли не касаясь губами щеки, заставив её своим дыханьем, пронёсшимся по её шее, захихикать от щекотки. – У нас с тобой много дел впереди. Я уверен, что мы справимся.