И.А. Гончаров
Шрифт:
Так как Гончаров тогда еще не был лично знаком с Белинским, то свою рукопись он счел удобным передать ему через М. А. Языкова, с которым прежде познакомился в доме Майковых.
Однако Гончаров просил Языкова предварительно прочесть рукопись и решить, стоит ли показывать ее Белинскому. Языков почти с год продержал «Обыкновенную историю» у себя. Развернул ее однажды, прочел несколько страничек, которые ему не понравились, и забыл о ней. Потом он сказал о рукописи Некрасову, прибавив: «Кажется, плоховато, не стоит печатать». Но Некрасов взял рукопись у Языкова. По первым же страницам он понял, что это произведение выходит из ряда обыкновенных. Некрасов
Критик пригласил автора прочесть роман всему кружку литераторов и друзей, группировавшихся тогда около него.
«…Гончаров несколько вечеров сряду, — как рассказывает Панаев, — читал Белинскому свою «Обыкновенную историю». Белинский был в восторге от нового таланта, выступавшего так блистательно, и все подсмеивался по этому поводу над нашим добрым приятелем М. А. Языковым…
Белинский все с более и более возраставшим участием и любопытством слушал чтение Гончарова и по временам привскакивал на своем стуле, с сверкающими глазами, в тех местах, которые ему особенно нравились». [79]
79
И. И. Панаев, Воспоминания о Белинском. См. «Белинский в воспоминаниях современников». М., Гослитиздат, 1948, стр. 440.
Это чтение происходило в самом начале 1846 года на квартире Белинского у Аничкова моста. С этого и началось личное знакомство Гончарова с Белинским. Тогда же он познакомился и с группой окружавших Белинского литераторов и приятелей. В кругу Белинского, по словам Гончарова, тогда «толпились»: Панаев, Григорович, Некрасов, Достоевский (появившийся с повестью «Бедные люди»), позже А. В. Дружинин с романом «Полинька Сакс». Кроме того, было тут и несколько приятелей нелитераторов (Н. Н. Тютчев, И. И. Маслов, М. А. Языков и другие). «Собирались мы, — рассказывал Гончаров в «Необыкновенной истории», — чаще всего у И. И. Панаева и у Языкова, у Тютчева — иногда все, гурьбой, что позволяли их просторные квартиры. Белинского посещали почти каждый день, но не собирались толпой, вдруг. У него было тесно».
Весна и начало лета 1846 года явились в жизни Гончарова порою первых настоящих творческих радостей. После чтения своего романа Белинскому он чувствовал себя как бы окрыленным. «Белинский, — вспоминал после об этом времени Гончаров, — …при всяком свиданий осыпал меня горячими похвалами, пророчил мне много хорошего в будущем, говорил всем о нем (то есть о романе. — А. Р.), так что задолго до печати о романе знали все — не только в литературных петербургских и московских кружках, но и в публике».
Между тем Гончаров с превеликим тщанием готовил свой роман в печать, трижды переписав его собственной рукой. Некрасов и Белинский намерены были включить «Обыкновенную историю» в задуманный ими тогда литературный сборник «Левиафан». Но сборник этот не состоялся.
В кружке Белинского неоднократно говорилось, что Белинскому, растрачивавшему все силы на «Отечественные записки» Краевского, следовало бы основать свой журнал. Некрасов много раз обсуждал с Белинским планы издания нового журнала, но осуществить эту «заветную мечту» невозможно было из-за отсутствия денег. Некрасов и Панаев решили взяться за дело на паях. Так как правительство запретило издавать новые журналы, возник вопрос, у кого купить право издания.
Осенью 1846 года Некрасов и Панаев, при поддержке некоторых
В цензурном комитете нашли, что Панаев и Некрасов не настолько «благонадежные» люди, чтобы их можно было утвердить редакторами. Это страшно взволновало Белинского и весь его кружок. О редакторстве Белинского нечего было и думать. Реакционная печать давно уже твердила о зловредном направлении его статей, на него, куда следовало, писались доносы. Надо было приискать подходящего человека, то есть подставное лицо, которому разрешили бы редактировать «Современник». Обратились к А. В. Никитенко, и тот согласился. Между прочим, именно с этого момента началось и знакомство Гончарова с Александром Васильевичем Никитенко, продолжавшееся десятилетия и оставившее в жизни Гончарова глубокий след.
В «Современник» из «Отечественных записок» перешли все участники кружка Белинского. Вскоре перешел оттуда в новый «Современник» и Белинский, чтобы, по словам Гончарова, «воскресить из праха этот умерший журнал и вдохнуть в него новую жизнь».
Гончаров был в курсе всех этих перипетий с журналом и тоже волновался, — и за «Современник», и еще больше, конечно, за судьбу своей «Обыкновенной истории». Некрасов и Белинский стремились открыть журнал в 1847 году «Обыкновенной историей» Гончарова.
Однако Панаев, как соиздатель журнала, настоял, чтобы в первых двух номерах была напечатана его повесть «Родственники», о которой Белинский в одном из писем Тургеневу тогда дал отрицательный отзыв. Роман Гончарова «Обыкновенная история» был опубликован в последующих номерах «Современника» за 1847 год (N3 и 4).
В течение всего этого времени, то есть со дня чтения «Обыкновенной истории» у Белинского и до ее опубликования в «Современнике», Гончаров находился в тесных отношениях с Белинским.
Гончаров узнал, или, как он говорил, «застал» Белинского, когда его здоровье уже было подорвано, когда он «догорал в борьбе со всем враждебным, чем обставлена была его жизнь, как и жизнь почти всех более или менее в то время и в том кругу» [80] , но болезнь еще не развилась до той степени, как в последний год его жизни. По свидетельству Гончарова, в то время Белинский «был еще довольно бодр, посещал, однако, немногих и его посещали тоже немногие и не часто».
80
Статья «Заметки о личности Белинского» цитируется по т. 8 Собрания сочинений И. А. Гончарова. Гослитиздат, 1952–1955.
У Гончарова сложилось впечатление, что «многолюдства, новых людей он не любил и избегал. Богатая натура его и чуткая впечатлительность не нуждались в количестве лиц и впечатлений». Тем более приятно было Гончарову видеть, как приветливо встречал его, нового человека, Виссарион Григорьевич и как искренно оживлялся в беседе с ним. «Меня с начала знакомства с ним, как нового для него человека, — говорит в своих «Заметках о личности Белинского» Гончаров, — часто звали к нему, и туда, где он бывал, потому что он оживал с новым, не неприятным ему лицом, высказывался охотнее, был весел, доволен — словом, жил по-своему».