Ибн-Хальдун

Игнатенко Александр Александрович

Таким образом, возникновение и изменение вещей и существ, состоящих из четырех первоэлементов, определяется множеством взаимосвязанных факторов: наличием вещественной, или материальной, первоосновы, в которой уже заложено действующее, т. е. активное, начало, внешними воздействиями и внутренними силами и т. п. Так, самозарождение скорпионов происходит не только благодаря «врожденному теплу», содержащемуся в гнили, но и благодаря действию Луны, которая способствует брожению этой «влажной» материи. Эти факторы Ибн-Хальдун часто называет в «Пролегоменах» природами. Описывая процессы возникновения и превращения живых существ, Ибн-Хальдун постоянно употребляет слова «изменение», «метаморфоза», «превращение», «фазисы» и т. п. Но каково направление этих изменений? Является ли этот мир миром прогрессирующей эволюции, перехода от низших форм существования к высшим? В «Пролегоменах» мы находим чрезвычайно интересный отрывок. «Посмотри на мир сложных субстанций,— обращается Ибн-Хальдун к читателю,— как он начался с минералов, затем — растения, затем — животные в дивном порядке и последовательности. Наиболее сложные минералы

переходят в простейшие растения, такие, как мхи и бессемейные. Высшие растения, такие, как пальма и вьющийся виноград, переходят в низших животных, например в улитку и моллюсков, которые обладают только способностью к ощущению... Мир животных расширился, и умножились их виды, и он закончился в результате постепенного изменения человеком, имеющим мышление и разумение. Мир животных восходит к человеку от обезьяны, у которой есть ощущение и восприятие, но нет действительного разумения и мышления» (там же, 96).

Исследователь оказывается перед большим соблазном — истолковать эти слова как выражение уверенности Ибн-Хальдуна в эволюционном развитии природного мира. Однако проблема сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прежде всего мы хотим обратить внимание на разнобой глагольных форм, употребляемых Ибн-Хальдуном. В пределах одного связного отрывка употребляется прошедшее и настоящее время глаголов. И поэтому неясно, идет ли речь об истории становления видов растений и живых существ или о том, как представлял Ибн-Хальдун современный ему природный мир. Допустимо предположение, что настоящее время глаголов — это «настоящее историческое время». Ведь пишем же мы, особо не задумываясь над формальной неточностью собственных высказываний, о «разнобое глагольных форм, употребляемых Ибн-Хальдуном», хотя явно имеем в виду уже употребленные или употреблявшиеся им формы.

Идея об эволюционном развитии мира была известна в рамках арабо-исламской культуры с X в., с того времени, к которому относят написание «Трактатов» Чистых братьев, тайного сообщества ученых, которые создали своего рода энциклопедию тогдашней науки. По мнению Чистых братьев, первый уровень растений «связан» с высшим уровнем минеральных субстанций, а высший уровень растений «связан» с первым уровнем животных. Минералы предшествуют в своем возникновении растениям, а растения — животным. Морские животные возникают раньше, чем те, которые живут на суше, несовершенные существа предшествуют совершенным, а все животные предшествуют человеку, который является самым высшим и совершенным существом (см. 48, 12; 180—183). За четыре века, которые отделяют Ибн-Хальдуна от Чистых братьев, эта гениальная эволюционистская догадка была приведена в соответствие с развивавшимися естественнонаучными представлениями. С одной стороны, переходным эвеном от животных к человеку стали считать обезьяну. Но с другой стороны, было внесено «уточнение», касающееся направленности изменений на различных ступенях эволюционной лестницы. Во-первых, это «уточнение» касалось проблемы возникновения человека. Ученые того времени не могли, наверное, не задаваться вопросом: почему нынешние обезьяны не превращаются в человека? Во-вторых, для всего периода средневековья характерна ошибочная уверенность в возможности самозарождения живых существ. Эту уверенность, казалось, постоянно подкреплял опыт средневекового человека. Здесь был парадокс: одновременное наличие и отсутствие видовых изменений в природе. Во времена Ибн-Хальдуна этот парадокс находил объяснение в идее о «трех превращениях». Согласно ей, минеральные вещества превращаются в растения, растения в животных, но животные могут превратиться только обратно — в растения. Такого мнения придерживался, насколько можно судить, и Ибн-Хальдун (см. 6, 509). Таким образом, восходящее эволюционное развитие становилось необратимым и как бы фиксировалось, если иметь в виду его отдельные результаты, например возникновение человека, но, когда речь шла о более низких ступенях эволюционной лестницы, оно считалось обратимым. Иными словами, в построениях современных Ибн-Хальдуну ученых восходящая линия эволюции сочеталась с круговоротом форм на некоторых уровнях, прогресс не исключал регресса. Это важно подчеркнуть, так как с подобной проблемой мы столкнемся и при анализе социальных и политических взглядов Ибн-Хальдуна, ибо у него идеи о прогрессивном развитии общества противоречиво переплетаются с представлениями о замкнутом круговороте политических форм.

Неотъемлемой частью изменяющегося природного мира является человек. Люди объединяются для удовлетворения потребности в поддержании жизни, т. е. для добывания пропитания (см. там же, 41—42. Приложение, с. 127). Именно эта потребность является первейшим фактором объединения людей, разделения труда между ними и т. п. Второй естественной потребностью людей является обеспечение безопасности. Человека подстерегают два вида опасностей. Во-первых, ему угрожают животные, окружающие его. Противостоять им человеку помогает не только объединение, складывающееся при удовлетворении потребности в пище, но и обладание тем, чего нет у животных, — мышлением, рукой, инструментами. Однако и само объединение людей таит опасность, ибо в человеке есть и животная природа, и хищность, и агрессивность. Поэтому человек нуждается также в защите от своих собратьев. Ее должно обеспечить «сдерживающее начало», т. е. какие-то формы социальной организации (см. 6, 42—43. Приложение, с. 129).

Таким образом, намечается сложная диалектическая связь человека и природы. Социальный человек как бы вырастает из природного мира под влиянием естественных материальных потребностей, которые являются общими для человека и животного (пища, безопасность), но вместе с тем само удовлетворение этих потребностей в форме, отличной от той, которая естественна для животных (сотрудничество, разделение

труда и т. п.), приводит к тому, что человек как бы «перерастает» природный мир, порывает с ним.

Вместе с тем, поскольку человек является «природным» существом, он наравне с растениями и животными подчиняется различным природным воздействиям. Ибн-Хальдун продолжает натуралистическую линию в объяснении различия культуры, социальной организации, психических черт людей влиянием природной среды. Эта линия прослеживается в произведениях многих арабских мыслителей средневековья — аль-Фараби («Взгляды жителей добродетельного города»), Чистых братьев («Трактаты»), Ибн-Рушда («Комментарий на „Республику“ Платона») и др. Несомненно в этом плане и влияние на Ибн-Хальдуна географических трудов Птолемея и аль-Идриси (см. 8, 68).

Самое большое влияние на человеческое общество, согласно Ибн-Хальдуну, оказывает температура воздуха. Она различна в каждом из семи «климатов» ( иклим),начиная от крайнего холода в седьмом и шестом (северных) климатах, через «умеренный» четвертый и кончая «крайне жаркими» (южными) — вторым и первым. Третий и пятый, «промежуточные», «близки к умеренности» (см. 6, 44). В соответствии с характером климатов различаются и народы. Те, что живут на крайнем севере и крайнем юге, отличаются «крайностями», неумеренностями всякого рода. Наиболее же благоприятные условия для развития культуры существуют в «умеренном» и «близких к умеренному» (третьем и пятом климатах) (см. там же, 82).

Ибн-Хальдун выступает против принятой у мусульман с VII—VIII вв. традиции объяснения расовых различий генеалогической связью народов с сыновьями Ноя. Он категорично заявляет, что такой подход — результат «незнания природы жары и холода и их влияния на воздух и на те существа, которые живут в этой атмосфере» (там же, 82—83). Черный цвет кожи африканцев (суданцев — от арабского слова «суд», т. е. «черные») объясняется воздействием жары, соответственно белый цвет кожи северян — влиянием холода. Более того, по мнению Ибн-Хальдуна, переход из одной «крайней зоны» в другую приводит к изменению цвета кожи: белые становятся черными, а черные — белыми. В этом, пусть наивном, стремлении объяснить различия между расами природными условиями скрыт большой гуманистический смысл. Отвергая традиционное мнение о «богоданности» различий между людьми, автор «Пролегомен» открыто полемизирует с теми, кто считает, что черные «сыны Хама» должны быть рабами потомков Сима и Иафета (см. там же, 83).

Характером взаимодействия климата и «животного духа» объясняет Ибн-Хальдун и специфику нравов народов. «В нраве всех суданцев,— пишет он,— мы нашли легкомысленность, безрассудность и большую веселость. Они увлеченно пляшут, едва заслышат звуки музыки, поэтому их характеризуют как неразумных во всех странах. Причина же этого в том, что установлено философией в своем месте, а именно: природа радости и удовольствия состоит в разрежении и распространении животного духа в теле, а природа печали, наоборот,— в его сгущении и уплотнении. Установлено же, что тепло разрежает воздух и пар, увеличивая их количество» (там же, 86). Холод же располагает жителей «северных» климатов к серьезности.

Большое влияние на телосложение, умственные способности людей оказывает и пища. Так, обильная, жирная, пища приводит к тучности и тупости, ибо ее тяжелые «испарения отягощают тело и подымаются в мозг» (см. там же, 87).

Характер поведения людей сказывается в свою очередь на формах хозяйствования. Так, жители приморских районов Египта, где воздух жарок, не думают о будущем, не делают запасов продовольствия и приобретают лишь необходимое им пропитание и при возникновении потребности в нем. Жители же холодных возвышенностей в районе Феса являют собой противоположность легкомысленных египтян: они делают запасы зерна, достаточные для того, чтобы прокормиться в течение двух лет и, кроме того, ежедневно приобретают необходимые им продукты (см. там же, 86—87). Большое значение для хозяйственной жизни имеет и характер почвы. Ибн-Хальдун пишет: «Знай, что не во всех этих умеренных климатах имеется изобилие и не все их жители в достатке. Есть такие, что имеют в изобилии продукты питания — зерно, приправы, пшеницу, фрукты — все это из-за чистоты места произрастания, умеренности почвы и освоенности земли. Есть же жаркие земли, на которых не растут злаки да и вообще ничего» (там же, 87).

Эта констатация, довольно тривиальная, служит Ибн-Хальдуну для того, чтобы еще раз подчеркнуть отличие человека от животного. Последнее пассивно берет то, что дает ему мать-природа. Человеческая же жизнь — это активное освоение мира. Рассуждая об этом, Ибн-Хальдун часто употребляет слово «умран». Данная категория, как и многие другие понятия, употребляемые автором «Пролегомен», многозначна. Во-первых, она обозначает в средневековой арабской географической традиции все места, или районы, заселенные людьми, и в этом значении соответствует древнегреческому «ойкумена», т. е. «населенная часть мира». Во-вторых, «умран» — это освоение людьми природы, возделывание земли, строительство городов, деревень и дорог, а также сами возделанные поля, города, деревни, дороги и т. п. В этом значении «умран» можно перевести как «культура». В-третьих — и в этом значении чаще всего употребляет это слово Ибн-Хальдун,— это сами люди, «возделывающие», «культивирующие» мир. В целом все три значения позволяют интерпретировать понятие «умран» как преобразующую окружающий мир деятельность людей, объединенных в общество. Таким образом, категория «умран» характеризует социальную жизнь людей. Умран— антитеза природы (климата, атмосферы, почвы и т. п.). Он различен у различных человеческих групп. Однако это нельзя объяснять только влиянием климата, ибо в действительности наблюдаются как различия между народами в рамках одного и того же климата, так и некоторые общие черты у представителей разных климатов.