Идеалис
Шрифт:
Сначала антропологические обмеры, определение состояния кожных покровов, скелета и зубов. Затем исследование рентгеновскими лучами, передвижной рентген-аппарат уже был подготовлен, его пантограф цаплей нависал над столом из нержавеющей стали, куда будет помещено тело. На каталке рядом расположилась армия всевозможных инструментов, пустые лотки, контейнеры для образцов, предметные стекла. Тут же стояла тележка с микротомом, способным приготовить мельчайший срез биологической ткани для дальнейшей микроскопии. Бутылки с формалином, смесью парафинов, гистологическими красителями – все для приготовления заключенного препарата должно было стоять под рукой и стояло. Антонов любил порядок. Осмотр органов и исследование образцов их тканей. Ничто, указывающее на отравление, смерть от инфекционных заболеваний,
Он вздохнул и перевалил с каталки на стол первое тело, привезенное из морга в секционную. Тонкие губы мертвеца были растянуты, обнажая челюсть в издевательской ухмылке. «Что, слабо?», казалось подначивал он Антонова всем своим видом. Стояла оглушительная тишина. Судмедэксперт опустил голову ко сгибу локтя и вытер рукавом пот со лба. Пора начинать.
Да! Не забыть включить съемку. Все-таки он действует нелегально, на свой риск. Лучше подстраховаться и снять весь процесс. Но не официально, а на смартфон. Если за самодеятельность в дальнейшем придется отвечать, то вот она, видеофиксация того, что он все совершал по протоколам, вслух комментируя каждое свое действие, объясняя, что он делает и почему.
Судмедэксперт убедился, что на карте памяти гаджета достаточно емкости и ролик не прервется, приладил устройство на держатель для съемки, включил запись и назвал дату, время, свое имя, должность и суть происходящего. Так он собирался поступать при работе с каждым телом. Затем он приступил к работе, стараясь работать сосредоточенно, но шустро.
Ночи предстояло быть долгой.
7
«Артистка Верещагина преследует неверного сожителя» – так Настя могла бы подписать фото в социальной сети, если бы такое существовало. На самом деле актриса не собиралась фотографироваться и более того, предприняла некоторые усилия для маскировки – в темноволосом парике она в такси следовала за машиной Марата, в которой тот вез на свидание девицу из массовки. Подумать только, променять ее на второй эшелон! Хорошо, что ее вовремя предупредили.
После оплошности с сережками в кадре Настя и Марат вернулись в вагончик, где бурно поругались. Марат хлопнул дверью, а Настя осталась плакать. Однако Марат не вернулся ни через полчаса, ни даже через час. Наведавшись в стан гримерш – кому все знать, как не им! – Настя вскоре располагала всей нужной информацией. И как Марат уговаривал девицу отужинать с ним, и как та жеманно согласилась. Вот же заразы! Мысль, как действовать, пришла молниеносно. Пока соперница прихорашивалась, а Марат в ожидании прогуливался по кромке леса, Настя вызвала такси и к моменту выезда пары в город уже была на низком старте, готовая следовать за парочкой в чужой машине. Ну не в своей же следить за неверным любовником! Для большей неприметности Настя изменила внешность. Парики были ее коронным рабочим приемом – сниматься приходилось в очень разных ролях, не портить же каждый раз волосы химическим окрашиванием.
Автомобили ехали в город, лента шоссе рассекала лес, под монотонное мелькание деревьев Настя грустно размышляла о природе человеческой верности.
Вот как так? Она – подающая надежды молодая актриса с несколькими громкими ролями в портфолио. Марат – популярный актер, в своем возрасте уже известный и любимый многими. Вместе они – идеальная пара звезд. Сколько кинофестивалей пройдено вместе, красных дорожек истоптано… Интервью, фотографии в СМИ и блогах… Еще чуть-чуть – и он должен был сделать ей предложение, за которым последовала бы царственная свадьба… А вместо этого приходится нервничать из-за поведения Марата и его дурацких интриг на съемках. Не зря же она старалась сниматься с ним в одних проектах, чтобы был на глазах. Но последний случай просто
Яркий свет, внезапно заливший салон такси, вывел Настю из состояния задумчивости. Лес по обеим сторонам шоссе резко кончился и машина въехала в предместья города Шушмора. С одной стороны теперь чернели стоячие воды уходящего за горизонт бескрайнего болота. По другой стороне вдоль дороги высились башенные краны – город осваивал новые территории грандиозной стройкой. Но потоки света исходили не от нее. Россыпь слепящих огней струилась из многочисленных прожекторов. В ночном тумане вокруг фонарей образовывались рассеянные светящиеся ореолы, причудливые гало, сложившиеся из алмазной пыли в кольца и круги, мерцающие на фоне ирреально фиолетового неба. Зрелище заворожило Настю, она никогда не проезжала эти места ночью. Может, и к лучшему. В следующее мгновение она поняла, что яркие лучи, падающие буквально на все поверхности, покрывают беспощадным светом нагромождение построек, сторожевые вышки и бетонные высокие стены. Верх стен опутывали витки поблескивающей колючей проволоки.
Они проезжали мимо тюремного комплекса, градообразующего заведения в Шушморе, источника страха в городе, но также и предмета его гордости. Не меньше половины горожан работали в сферах, так или иначе связанных с тюрьмой и инфраструктурой вокруг нее.
Водитель, казалось, тоже проникся торжественной строгостью и монументальностью этого старинного узилища: не такая прославленная как, например, знаменитый «Владимирский централ» в соседней области, тюрьма Шушмора, тем не менее, по возрасту вполне могла с ним сравниться, переступив свой двухсотлетний рубеж, и так же вполне себе снискала славу в определенных кругах. В отличие от владимирской сестры, где отбывали наказание особо опасные преступники, казематы шушморской тюрьмы были гостеприимно открыты не столь грозным заключенным, что не делало ее в представлении обывателей менее зловещей.
Автомобиль впереди замедлил ход и такси последовало его примеру. Когда они подъехали к металлическим воротам, Настя поняла, что стало причиной заминки: грузовик, пытающийся заехать на территорию тюрьмы, частично перекрыл полосу, пока вышедший наружу охранник проверял разрешение водителя на въезд. Но вот проверяющий кивнул, произнес что-то в рацию и через боковую дверцу вернулся на территорию. Сразу же за этим послышался скрежет и железные ворота с грохотом стали отодвигаться. Грузовик вполз внутрь и в последний раз мигнул задними фарами, через несколько мгновений ворота захлопнулись и скрыли происходящее за ними.
Автомобили на шоссе ускорились, но проезжая мимо ворот Настя успела увидеть в узкую щель между закрывающимися створками смутные очертания сторожевых вышек, абрисы кирпичных зданий, окна которых были закрыты приваренными к оконным проемам решетками, и, кажется, церковь. Настя сморщила лоб. Актерское воображение мигом нарисовало ей вереницу страшных картинок. А ведь продюсеры их фильма планировали часть сцен снимать в этих устрашающих интерьерах – внутри тюремного комплекса имелись старые деревянные постройки. Повезло, что исторические эпохи тюрьмы и фильма не совпали да и руководители режимного объекта предсказуемо запретили любые съемки на своей территории. Деревянную декорацию домонгольского русского города решено было выстроить с нуля на берегу затерянного в лесу болота. И слава богу – от тюрьмы прямо фонило страхом, безнадежностью, бедой.
Вздохнув, чтобы успокоиться, Настя закрыла глаза, а когда открыла, они уже миновали жуткое место.
Автомобиль впереди вильнул и ушел с главной дороги, ведущей в центр города. Странно. Настя взглянула на своего водителя: тот в точности повторил маневр. Такси следовало за своей целью как приклеенное, ориентируясь на задние огни впереди едущей машины как на маячки. Так они прибыли к кафе на окраине города.
Запарковавшись, пара из первого автомобиля направилась в заведение. Настя расплатилась с таксистом и поспешила туда же.