Идеальная девушка
Шрифт:
Именно в этот момент, который должен был запечатлеться в детской памяти как один из самых счастливых, к ним подошел мужчина в дорогом костюме и в нереальных, до блеска начищенных ботинках. На самом деле его обувь оборудована слабеньким полем отталкивающим пыль, но на грязной захламленной улице это выглядело величественно и внушительно.
Не выражавшим никаких эмоций голосом агент Компании зачитал Сэйе документы, сообщая, что она утратила все права гражданина империи и стала собственностью «Радаклион-групп корпорейт».
— Так че, она теперь рабыня? — спросил Геркахаанон агента, показушно ковыряясь в носу.
— Да, малыш, такова ее судьба, — агент Компании наклонился, чтобы застегнуть бирку
— И чё, ее теперь можно купить? — не отставал мальчик.
— Да, — не задумываясь, ответил агент.
— Ну, так пошли в офис к папане, он чек типа выпишет. Я ее типа куплю.
Агент растерялся. На его холеном личике проступили эмоции, изрядно повеселившие бы маленького Геркахаанона в другой ситуации. Взрослый дядька явно желал отвесить ему хорошего пинка, убрав помеху с дороги, но в то же время боялся облажаться.
— Ну так чё? Рабовладельцы продают рабов, так? Если не продаешь, ты не рабовладелец, правильно? Чё стоишь, молчишь? Я попрошу папаню те накинуть чаевые.
Геркахаанон назвал своего отца, добил агента вопросом, не сомневается ли тот в платежеспособности его папаши, потому что в таком случае папаня жутко оскорбится и рассвирепеет.
То ли возобладало желание избавиться от внезапных проблем, то ли замаячившие на горизонте охранники Геркахаанона, выглядевшие гораздо внушительнее охранников из Компании, державшихся поодаль, помогли агенту решиться на срочную продажу не прошедшей обучение рабыни. Но в этот же день все документы оказались оформлены. Сэйю не могли забрать ни в один из рабовладельческих комплексов. Единственное, чего она не смогла избежать — штрих-кода на затылке. Штрих-кода, не поддающегося удалению, достающего до самых позвонков на шее и охватывающего петелькой спинной мозг.
После, родители Сэйи, узнав, что проданная дочь спокойно живет в чужом доме, приходили, но были посланы далеко и надолго.
Сэйя выросла спокойной, сдержанной. Лишь изредка в ней возникало желание шутить, которое в Геркахааноне почти не утихало.
Что странно, я не испытывала никаких угрызений совести, читая чужую жизнь. И, кажется, даже не потому, что Геркахаанон все равно однажды об этом расскажет.
Разговор за столом, тем временем неизбежно свернул на рабство. Геркахаанон с помощью Марка выкупал у Компаний беглых рабов, помогал устроиться. Что удивительно, таких оказывалось не так и много, как можно подумать — в обучающих комплексах на славу промывали мозги, а любимым развлечением сотрудников Компаний было подавать в суд на тех отчаянных людей, что помогали устраивать побеги. Они де наносили психике рабов урон… Но в запутанной бюрократической системе имперцы могли купить любого раба из реестра Компании, даже если раб сбежал. Этим Марк и пользовался, заслужив дружбу и расположение Геркахаанона.
Не без удовольствия, я поведала об устройстве общества на Юфофадете. О том, что покупать рабов — дурной тон, а труд и тому подобные обязанности распределены внутри семьи, большого дома, занимающего множество этажей, туннелей, залов внутри скал. Иногда один дом занимал не одну скалу, а несколько.
Рассказывать о Юфофадете и не говорить о ветре и полетах казалось странным, даже противоестественным. К тому же, я всегда считала, что родина, помимо ветров, славится исключительно снобами. Но Геркахаанон с восторгом слушал о нашем жизнеустройстве, а вот Марк почти откровенно скучал, не находя Юфофадет ни капли очаровательным.
Принесли наши напитки, и всех за столом удивил мой выбор — ромашка с молоком, которое при мне добавили в получившийся из лепестков отвар.
Марк не смог сдержать мыслей о том, что этот простой и проверенный временем напиток — какое-то извращение.
— Как это вообще попало в меню?
— Его там нет, но есть список дополнительных ингредиентов. Выбираешь их и пишешь персоналу.
Гаркахаанон тут же полез в меню, но быстро отложил его со вздохом:
— Ничего приличного. Мои знакомые не раз жаловались, что здесь все помешаны на «натуральных» продуктах, а гибриды за них не считают.
— У меня дома так же. Достать что-то вроде яблока-зернянки можно только через контрабанду, — я улыбнулась приятным воспоминаниям.
— Вроде бы все учили в школах терраформирование, но все равно, прилетев на другую планету ждут, что к столу подадут что-то кардинально отличающееся от земной флоры и фауны. Отсюда и пошли все эти бесконечные модификации, — с брезгливой миной презрительно изрек Марк.
— Довольно восхитительные модификации, — я не устояла перед проснувшейся вредностью и прикинулась, что не заметила его отношения к подобной пище. — Однажды друзья раздобыли огромный ящик с нарезкой разных сортов креветочных пальм. Мне пришлось задержаться в гостях на целую неделю, чтобы все пожарить, запечь… Но доесть их целиком мы так и не успели. Нас застукали, наорали и посадили на хлеб и воду.
От воспоминаний о нежном сочном мясе, шкварчавшем и брызгавшем на огонь соком, потекли слюнки, хотя я только что поела. Нет, определенно, из всех гибридов, выведенных людьми за последние тысячелетия, креветочные пальмы самые лучшие.
Марк, однако, в красках представил не пропитанное сладковатым пальмовым соком мясо, и невероятно нежные кремовые десерты, получаемые из сока, а живых четырехметровых монстров с толстыми шершавыми стволами, рыскающих по пляжу, задрав серо-зеленые хвосты. Зарытые сантиметров на сорок в песок корни-лапки ворошили все в поисках еды, оставляя на побережье широкие борозды, провалившись в которые можно и ноги сломать. А противнее всего их огромные черные глаза. Чтобы вздремнуть, твари принимали горизонтальное положение и закапывались в песок, становясь практически незаметными на перерытом вдоль и поперек пляже. И, выбирая направление, куда рвануться из песка, они внезапно высовывали глаза на поверхность в любом месте и в любой момент дня или ночи. Например, когда стоишь, спустив штаны…
Я склонилась над чашкой, тихонько задыхаясь от смеха, а Марк тем временем мрачно рассказывал другу об этих омерзительных тварях, выведенных чокнутыми гурманами. Того и гляди, заведет речь о психах, считающих своим долгом заселить все встречные крупные метеориты чудовищами из пробирок. Геркахаанон тоже подумал об этом, чем повысил к себе симпатию.
— Слышала, есть какое-то место, где можно поохотиться на них с копьем, — невинно улыбнулась я, справившись со смехом, и стараясь смотреть только на Сэйю. — Ты составила бы мне компанию?
— С удовольствием, — хитро улыбнулась Сэйя. — Обожаю хорошо размяться на природе.
— Кстати, креветочные пальмы отлично подходят к ромашке с молоком.
— Ну, раз с нами такой опытный человек как Трини, неделю без продыху разделывавшая креветочное полено за поленом, то можно и слетать куда-нибудь на охоту, — тут и Геркахаанон включился в мою игру. — Может, найдешь время и присоединишься к нам? Выместишь все негодование на нескольких тушах. Мы оставим тебе самые крупные.
Марк, улыбаясь, отказался, сославшись на занятость. И внезапно мне сделалось его почти что жаль. Он гордился своим интеллектом, теми усилиями, которые приложил для всестороннего развития. Но вокруг ежечасно рушились и возрождались миры, расцветали каскады причудливых чувств, а мир Марка навсегда останется ограниченным только тем, что он воображает о других. Пусть порой он безошибочно что-то определяет, но сам никогда не сможет этого ощутить. Печальнее всего, что его дружба с таким замечательным человеком как Геркахаанон — фарс.