Идеальная девушка

Шелкопряд Мария

Краем глаза я заметила, как вытянулось от удивления лицо Марка.

Почувствуй, что твоя жизнь была в опасности, сволочь!

Его друг удивился не меньше:

— Врешь, малявка! Тебе было сколько? Девять лет! И рядом уж точно только одногодки!

— Можешь слетать туда, поднять архивы и убедиться в сказанном, — я пожала плечами, сдерживая злость.

— Продолжай, — велел Марк.

— Мне попали лазером в глаз, на этом моя наблюдательность была временно утрачена для человечества, — не удержалась от ехидства я. И уточнила: — На долгое время. Имплантат четыре раза не приживался, можешь себе представить?

—

Насколько было больно в тот момент? — зачем-то уточнил Кирилл.

— Глаз, знаешь ли, взорвался, — повернулась к нему я.

Хотелось сказать это внушительно, но не вышло. От воспоминаний, о том, как я вместе с каким-то мальчишкой изо всех сил волочила раненного Де Лачжона прочь из зала, а лазер охранника впился в глаз и я не могла увернуться, потому что на плечи давила рука едва живого капитана и мы бы непременно упали если бы я попыталась дернуться, и пришлось стоять на ногах, даже когда из глазницы хлынули ошметки глаза и кровища, фантомная боль окутала меня. Никогда еще она не была такой реалистичной. На секунду я словно испытала ее заново, как бы в двойном размере. Казалось даже, что чувство это чужое. Галлюцинация после кислородного голодания, не иначе.

— Твою мать! Она не врет, Марк! — воскликнул Кирилл. Его рука метнулась к лицу, заставив задуматься, как именно он потерял родной глаз. Возможно, тоже получил лазером.

— Что было потом? — не обратил никакого внимания на его реплику Заррон-младший.

— Охранников добили, контрабандисты очень торопились, но тех немногих, кто не стал валяться на полу, а помог им, прихватили с собой. Остальные были совсем рабы.

— Ха, жаль преступников нельзя продавать в рабство, отличная вышла бы угроза, после таких ужасов. Совсем рабы! Ну это ж надо!

— Погоди ты… Слава, не помнишь, что там был за склад? — вкрадчиво спросил Марк, и придвинулся ближе. Чуть наклонился, заглядывая мне в глаза.

От одного его голоса мне уже стало плохо. Я чувствовала себя рыбкой на крючке. К счастью, похоже, что цель рыбалки на этот раз не я.

— Легкие. Искусственные, — я, не без облегчения, отвернулась от Марка к его другу. — У меня такие, ты ведь можешь своим «зрением» их увидеть.

— Много чести для него! Он своим глазищем только одежду на девушках прозрачной делать горазд! — захохотал Марк.

Я бы покраснела, если бы не жила в обществе, где слышала, а порой и видела, и не такое.

— Не слушай его. Я могу увидеть твои легкие, — скривился парень.

— О, не могу поверить, неужели ты смутился? Отважная контрабандистка так на тебя влияет, Кирилл?

— Просто заткнись. И не напоминай мне!

В ответ Марк зашелся в новом приступе хохота. Похоже, однажды у них произошла забавная история. Я спрашивать не стала.

— Вернемся к легким, — отсмеявшись, Марк взял меня за подбородок и развернул к себе. Собственнический жест человека, который уверен, что ему не будут возражать. Раздробить бы ему кости обеих рук в мелкую крошку! К счастью, его пальцы не задержались надолго на моей коже. Он опустил руку, опершись ею на кушетку.

— Что именно тебя интересует? — спросила я. Что-то витало в воздухе. Такое похожее на вред для Компании «Лаус Гренд Корпорейт», что волей-неволей возникал образ большого сладкого пирога, который по праздникам готовила Хлоя, и текли слюнки. Праздниками считались особо удачные предприятия, а потому в них отсутствовал порядок и очередность. Ждать порой приходилось безумно долго. А может, я просто слишком голодна. Вспомнить, ела ли хоть что-то до или во время вылета, не получалось.

— Да абсолютно все! Размер склада, количество легких, любая маркировка. Что еще там находилось. Жаль, что ты была такой маленькой, детские воспоминания со временем могут искажаться, а телепата нам не выделят для столь сомнительного дела. А я не думаю, что контрабандисты сунулись туда только из-за легких. Их всегда производят ограниченными партиями.

— С «Лаус Гренд Корпорейт» что-то не так? — почти нежно спросила я у Марка. — Через склад мы проходили несколько раз еще до налета контрабандистов. Я помню, как туда завозили груз. Мы в тот день несколько раз протирали и чистили склад до блеска. Не думаю, что у меня что-то с головой, я помню четко, как сейчас, туда завозили только легкие. Они висели гроздьями в прозрачных контейнерах. Если только за стеллажами не поставили потом что-то еще, там были сотни и сотни легких.

— И контрабандисты их забрали?

— Большую часть. После перестрелки все очень торопились.

— Что случилось с похищенной партией потом?

— Марк, ты, правда, думаешь, что девятилетней девочке было до этого какое-то дело? — засмеялась я.

— Я так надеялся на чудо, Славочка. Таинственная партия искусственных легких, которая не менее таинственно сгинула в просторах галактики. На службе скучно, мне хотелось поиграть в детектива.

— Навряд ли даже каждый из тех, кто в этом участвовал, знал, куда дели партию потом. Получили прибыль, а дальше не их дело.

— Во всем этом чувствуется, скажем, прямо сказка, — заговорил Кирилл. — Зачем кому-то такая громадная партия легких?

— Думаю, это из-за эпидемии. На Хорс-Эгренд, где я жила, вспыхнул альвиомедизус. Если из школьного курса вы не помните что это такое, я поясню — легкие каменеют. Если не определить симптомы сразу, то на второй стадии исход уже летальный. Или окаменевшее легкое треснет и возникнет внутреннее кровотечение, или альвиомедизус разрастется и раздавит внутренности и грудную клетку. Самые счастливые просто задыхались. Взрослые колонисты все привиты, а те, кто родился на планете — нет. Лекарство отсутствовало, потому что министерство здравоохранения давно постановило, что на Хорс-Эгренд нет этой дряни. Денег на замену легких почти ни у кого не было. Поэтому меня, как и многих детей, продали в рабство, операцию сделали за счет Компании, — не вдаваясь в дальнейшие подробности сухо закончила рассказ я.

Имперцы переглянулись.

— Детей прооперировали, поставили на ноги и отправили надраивать склад для новой партии легких? — хмурясь, уточнил Кирилл. — Но после такой операции нужно лежать хотя бы несколько дней. Или я чего-то не понимаю, или за это время все нуждающиеся в новых легких бы умерли.

— Нет. Это происходило примерно через полтора года после того, как я туда попала.

Снова переглядывание. На лице Марка проступило что-то хищное:

— А вот это дважды занятно. Предположим, в первый раз, искусственные легкие успели изготовить на планете или доставить откуда-то партию. Но зачем спустя полтора года понадобилась такая большая партия? При нынешнем уровне технологий, твои искусственные легкие можно хоть внукам после смерти завещать! Эпидемия что, повторилась?