Идеальная невеста
Шрифт:
Нужно отдать должное португальцу: мужества ему не занимать. Немногие на его месте осмелились бы упорствовать. И все же, если он думал смутить Кэро, значит, плохо оценил силу ее характера.
– Боюсь, вы неверно прочли приглашение, – мило улыбнувшись, сообщила она. – Бал дается в Брэмшо-Хаус.
Отметив удивление Фердинанда и наспех скрытое недоумение, Кэро грациозно наклонила голову.
– Буду рада видеть вас и ваших друзей.
И, повернувшись, оперлась на руку Майкла и села в экипаж. Через мгновение за ней последовал
– Подвиньтесь.
Кэро нахмурилась, но он уже навис над ней, терпеливо ожидая, пока она подвинется. Спорить с ним, когда Фердинанд все еще маячил поблизости, она считала ниже своего достоинства.
Скрыв гримаску, она молча сделала, как он просил. По ее мнению, он сел чересчур близко, но не успела она отодвинуться, как лакей захлопнул дверцу. Лошади тронулись. Они еще не выехали со двора, когда Майкл спросил:
– Почему Лепонт так расстроился, узнав, что бал состоится не в Сатклиф-Холле?
– Сама не пойму. Похоже, он увлечен Камденом и его деяниями.
– Лепонт?
Майкл надолго замолчал. Кэро изнемогала от тепла его большого, сильного тела. И хотя их бедра не соприкасались, жар, идущий от него, был почти невыносим. И как всегда, его близость заставляла ее чувствовать себя необычайно хрупкой. Чем-то вроде драгоценного фарфора.
– Мне с трудом в это верится, – изрек он наконец.
Ей тоже.
Кэро небрежно пожала плечами, глядя в окно на мелькающие тени деревьев.
– Что ни говори, а Камден был талантливым дипломатом. Предполагаю, что Фердинанд, несмотря на нынешнюю незначительную должность, со временем займет место дяди. Возможно, именно поэтому он хочет многому научиться.
Майкл пренебрежительно фыркнул. Он не доверял Лепонту, особенно когда речь шла о Кэро. И сознавал, в чем дело. Вероятно, всему виной те примитивные инстинкты собственника, которые она в нем будила. Однако, учитывая поведение герцогини и графини и ту странную сцену у экипажа, он задался вопросом, не кроется ли тут иная, связанная с высокой дипломатией причина.
Майкл был готов подавить в себе личные эмоции: в конце концов он недаром был профессиональным политиком. И отмахиваться, пусть и на самое короткое время, от вопящих об опасности инстинктах просто не имел права.
Распознав дорожную метку, прикинув, сколько времени они провели вдвоем в темноте экипажа, он повернулся к Кэро.
– О чем вы говорили с Лепонтом за столом?
Она откинулась на бархатные подушки и прикрыла глаза.
– Сначала обычная светская беседа, потом он объявил себя поклонником и последователем Камдена Сатклифа и пустился в детальное описание карьеры последнего.
– И это все?
– Да, пожалуй.
Судя по тону, она тоже недоумевала. И прежде чем он успел спросить, что было дальше, она добавила:
– В гостиной он стал спрашивать о Сатклиф-Холле, рассуждая, что это место, наверное, было очень важным для Камдена.
– Это действительно так?
Кэро покачала головой:
– Не думаю. Вряд ли. Я никогда не замечала в нем особой привязанности к родному дому.
– Хм-м, – задумчиво протянул он, беря ее за руку. Папьцы Кэро дрогнули, но тут же замерли. Майкл чуть крепче сжал похолодевшую ладошку. – Думаю, – начал он, поднося ее к губам, – что глаз не спущу с Лепонта на балу, как равным образом и в любом другом месте.
Даже в темноте он почувствовал, как она напряглась.
– По многим достаточно веским причинам, – закончил он, припав к ее руке целомудренным поцелуем.
Она не противилась, но минуту спустя подняла глаза.
– Что?..
Он не дал ей договорить. Просто поцеловал нежные пальцы еще раз. И медленно, не отрывая от нее взгляда, обвел языком каждый.
Ее реакция была мгновенной и очень сильной. Дрожь сотрясла ее тело. Ресницы опустились.
Майкл притянул ее к себе, приподнял подбородок и накрыл губами губы.
Он целовал ее, и она отвечала на поцелуи, уже не думая о сопротивлении.
Потом выпустил ее руку, чтобы прижать к себе еще крепче. И прежде чем она подняла руки к его груди, словно пытаясь оттолкнуть, он вновь осыпал ее поцелуями, и она забыла обо всем.
Постепенно, шаг за шагом, он добивался не только покорности, но и добровольного участия. Сначала она была уверена, что он немедленно отстранится, и, похоже, именно этого от него ожидала. Но когда Майкл дал ясно понять, что не сделает этого, Кэро сначала нерешительно, робко, потом более уверенно присоединилась к нему.
Ее губы были мягкими, сладкими, рот – чистейшим искушением, и когда она сама потянулась к нему, он был вне себя от радости, сознавая, однако, что ошеломлен, почти удивлен, хотя понять причину так и не смог.
Она стала для него восторгом, наслаждением, которое он смаковал и старался продлить так, как никогда раньше.
Он ласкал, требовал, дразнил, издевался и получил ответ: яростный, неукротимый, страстный ответ, который была способна дать только она одна. Он хотел и его, и чего-то большего, всего, что она могла подарить, но при этом был достаточно искусным тактиком, чтобы понять: с Кэро каждый шаг и каждый этап должен быть завоеван в сражении.
Веселая вдова не собиралась уступать ни единого дюйма без борьбы.
Вероятнее всего, именно поэтому так много поклонников ничего от нее не добились. Предполагали, что можно рвануть на штурм, пренебрегая прелюдией, и вместо этого спотыкались на первом же препятствии.
На поцелуе.
Если по какой-то непонятной причине она решила, что поцелуй – недостижимое для нее искусство… трудно соблазнить женщину, которая боится поцелуев.
Уверенный в своей победе, Майкл придвинулся еще ближе. Ее грудь коснулась его торса. Руки скользнули по его плечам и замерли в напряжении.