Идеальное подчинение
Шрифт:
Все молчат, наблюдая за моей реакцией.
— Это ошибка, — говорю беззаботно, натягивая мою проверенную маску уверенности. — Я имею в виду, подумай об этом. Это неправда.
Их глаза прожигают меня насквозь, и краем глаза я вижу, как люди утыкаются в свои телефоны. Все говорят обо мне. Все говорят, что я отброс, убийца, посмешище. И внезапно я чувствую, что моя защита падает.
— Я должна идти, — говорю, быстро вытаскивая ноги из чаши и засовывая их назад в туфли. — Приятно было увидеть вас обеих. — Я встаю, чтобы уйти, но они преграждают путь.
Николь пристально смотрит
— Не могу поверить, что ты вышла на публику. Мне было бы слишком стыдно.
Я не отвечаю, изо всех сил стараясь избавиться от жжения в глазах.
— Мы убрали твое имя из рабочей группы, организующей благотворительный вечер на следующий месяц, — добавляет Лулу. — Я уверена, ты понимаешь, что мы не можем быть связаны ни с одним из этих скандалов.
— И даже не думай о том, чтобы прийти на собрания, — усмехается Николь. — Мы говорили об этом и решили, что ты больше не... подходишь для нашей группы.
— Мы сделали одолжение, включив тебя, — усмехается Лулу. — Мы думали, что кто-то из твоего окружения принесет пользу под нашим руководством, но мы ошибались.
— Думаю, что это просто случай превосходства природы над воспитанием, — фыркает Николь. — А кем вообще была твоя мать? Разве она тоже не сидела в тюрьме?
Я стискиваю зубы, когда их жестокие слова пронзают меня насквозь. Я хотела бы придумать какой-нибудь умный ответ, но я знаю, если открою рот, то заплачу.
Мир, над которым я так много работала, который выстраивала для себя, обрушился вокруг меня в этот момент, когда я стою здесь, пока люди показывают на меня пальцами, смеются и шепчутся между собой.
Я хочу остаться и бороться, но вместо этого я хватаю свои вещи и слепо обхожу Николь, слезы собираются в уголках моих глаз.
— Мисс! Мисс! — окрикивает меня мастер по маникюру, но я не могу остановиться. Затем моя нога цепляется за что-то, и я падаю на пол.
Oу-у.
Мое колено сильно ударяется о полированные плитки, но хуже только унижение, когда я растягиваюсь на полу, а содержимое моей сумочки рассыпается по полу.
Лулу и Николь смеются.
Я пытаюсь встать, колено пульсирует.
— У тебя есть я. — Появляется рука, помогающая мне подняться. Я смотрю вверх, моргая сквозь слезы. Это Оливия.
— Давай, — говорит она, смотря на Николь и Лулу яростным взглядом, когда собирает мои вещи обратно в сумку. — Это место отвратительно, а клиенты никчемны.
Оливия подталкивает меня к выходу.
— Спасибо, — шепчу я. — Но тебе не обязательно это делать. Они могли бы…
— Пошли нахуй, — громко заявляет Оливия. — Надоедливая свора голодных сук.
Я не могу не улыбнуться сквозь слезы. Она такая прекрасная, сопровождает меня, хотя это социальное самоубийство. Оливия оставляет меня на тротуаре и ловит машину.
— Отвезем тебя домой, — говорит она, подталкивая меня внутрь и забираясь за мной. Она говорит водителю адрес Кэма, затем передает мне платок, чтобы я могла вытереть лицо, когда мы едем по пятой авеню.
— Не могу поверить, что когда-либо думала, будто они мои друзья, — говорю я.
— Обычные дуры, — успокаивает Оливия меня. — Они тебе не нужны.
— Я знаю, но все же… — Я содрогаюсь, вспоминая шепот. Я так много работала, чтобы сделать свой имидж идеальным. Теперь они все знают уродливую правду. — Ты слышала, что они говорили.
— А на следующей неделе они будут сплетничать о ком-то еще. Просто подожди, — заверяет меня Оливия. — Кто-то разведется или сделает плохую подтяжку лица, и ты станешь старой новостью. Но до тех пор, может, тебе стоит залечь на дно. Пусть новости утихнут.
Я не верю, что новости когда-нибудь утихнут, но все равно киваю.
— Я просто хотела выйти и сделать что-то обычное, — объясняю я. — Попытаться забыть, что происходит на самом деле. Вот почему я не отвечала на твои сообщения сегодня. Мне очень жаль, Оливия.
Оливия сжимает мою руку.
— Не извиняйся. Все будет хорошо. И тебе все равно не нужны эти суки, — добавляет она. — Ты знаешь, что они не способны иметь настоящие человеческие эмоции, даже если их жизнь зависит от этого. Не то что бы ботокс Лулу позволил ей показать это, даже если бы она могла.
Мне удается улыбнуться еще раз.
— Еще раз спасибо за спасение, — говорю ей. — Я у тебя в долгу.
— Как насчет кексов завтра? — предлагает она. — Ты могла бы прийти ко мне. Мы их закажем.
— Может быть, я посмотрю, как буду себя чувствовать, и позвоню. Но спасибо.
Ее приглашение много значит для меня. Несмотря на то, что женщины, подобные Николь и Лулу, показали свою дружбу поверхностной и бессмысленной, Оливия доказывает, что у меня все еще остались настоящие друзья.
Машина подъезжает к квартире Кэма. Я быстро обнимаю Оливию, а затем выбираюсь из салона и спешу внутрь на случай, если вокруг скрываются журналисты или фотографы.
В квартире тихо. Я бросаю свою сумочку у двери и оглядываюсь. Я вернулась туда, откуда начала этим утром. С мыслями о прошлом, витающими в моей голове, которые невозможно отогнать. Я чувствую себя такой слабой. У Кэма есть адвокаты и следователь, которые делают все возможное, но для меня нет никаких дел, кроме ожидания.
Ждать и думать обо всем, что я сделала неправильно.
Я поднимаюсь по лестнице. Личная игровая комната Кэма находится наверху над пентхаусом, стеклянные стены позволяют мне видеть город в сумерках. Комната настолько далека от всего, что я могу точно сказать, почему он называет ее своим убежищем. Есть что-то такое успокаивающее в пространстве, полное смысла, даже если не считать игрушки и приборы, аккуратно висящие на стенах. Здесь я могу дышать.
Я сижу на полу спиной к креслу и наблюдаю за городом. Раньше я мечтала о Нью-Йорке, когда была ребенком. Для кого-то из Таллахасси это казалось самым гламурным местом в мире. Я прочитала все глянцевые модные журналы, которые могла взять в руки, и представляла себя здесь. Не имело значения то, что журналы были устаревшими и потрепанными копиями, которые я просматривала в библиотеке или в залах ожидания. Сказочная жизнь, собственная шикарная квартира и шкаф, полный потрясающей одежды, еда в самых модных ресторанах и вечеринки на всю ночь в самых горячих клубах с множеством друзей, которых я могла иметь.