Идеальное преступление
Шрифт:
— Вот тут-то мы и подошли к самому интересному. Скобцов тоже не сразу сообразил, в чем тут загвоздка. А потом понял: Чернозерский ни с того ни с сего пригласил его в гости и познакомил с женой. А ведь он никогда не приглашал в гости сотрудников банка. Даже на банковские празднования и вечеринки приходил один. Это подтверждают все.
Зная склонности Светланы Вихревой, никто этому не удивлялся и в компанию к Чернозерским не набивался. Затем Виталий Михайлович взял жену в аэропорт. На обратном пути случается авария, и Светлана делает широкий жест: соглашается оплатить ремонт иномарки. Потом приглашает Скобцова домой умыться, дарит ему очки мужа, не предпринимая ни малейшей попытки уложить в постель. Хотя Чернозерского нет дома и им никто не может помешать. Странно, вам не кажется? Татьяна описывала Светлану как холодную,
— Нас этим не напугаешь, — улыбнулся Амир.
— Было бы чего пить, а мы готовы и по-простецки. Из горла, — подхватил Стас. — Я вот только не пойму, — тут же переключился он. — Вроде бы все складывается логично, но, если старик фуфло толкал с ведома Чернозерского, зачем было его «валить»?
— Если бы старик остался жив, ему пришлось бы писать показания. Скобцов схватил бы их и помчался к нам. А так вроде и знает все, а доказать ничего не может. Да и старика, по всем раскладам, вполне могли на него повесить. В клуб-то они вместе пришли.
— Да, конкретно парня «развели», ничего не скажешь, — оценил ситуацию Стас.
— Скобцов решил сделать вид, что ни о чем не догадывается, — продолжал Волин. — Это гарантировало ему безопасность и определенную свободу действий. Во всяком случае до тех пор, пока деньги не будут украдены. Он понимает, что без доказательств вины Чернозерского похищение денег и убийства женщин лягут на него. Но он должен убедиться, что Светлана — не та, за кого себя выдает. Скобцов едет к ней домой. Если совершить обратный обмен телефона должна именно она, трубка будет у нее под рукой. Когда Светлана выходит из комнаты, он проверяет ее сумочку и обнаруживает второй телефон. Обернутый в пластик, чтобы не осталось отпечатков пальцев. Скобцов меняет местами свою трубку и ту, что лежит в сумочке.
Амир улыбнулся:
— И правда, умен парень.
— А Светлана… Точнее, эта девица подменила их еще раз, — констатировал Русницкий.
— Верно, — кивнул Волин. — Таким образом Скобцов убил сразу двух зайцев. Во-первых, убедился, что Светлана — враг. Во-вторых, получил возможность доказать виновность Чернозерского. Скобцов подстроил ему ловушку, которой мы и воспользовались.
— А если Чернозерский скажет, что Скобцов просто перепутал телефоны после убийства Светланы?
— Мы уже знаем, что в квартире Вихревой в момент убийства был другой человек. Но, если предположить, что Скобцов — убийца и просто перепутал трубки, то на обеих трубках-близнецах, — и на той, которую Павел достал из камеры хранения, и на той, которую мы взяли в квартире Чернозерского, — должны были остаться отпечатки и настоящей Светланы, и самого Скобцова. Так вот, на телефоне, который мы взяли вчера в квартире Чернозерского, отпечатков Скобцова нет. Трубка ведь была завернута в целлофан. Скобцов ее не касался. Просто вытряхнул из пакета в карман пиджака. По идее, на ней должно обнаружиться три типа «пальчиков»: лже-Светланы, ее убийцы и Чернозерского.
— Вы полагаете, девицу убили? — нахмурился Русницкий.
— Не сомневаюсь. Как свидетель она слишком опасна. И потом, что им терять? Пятьдесят миллионов долларов — громадные деньги. Чернозерский уже убил десять человек, включая Светлану, старика актера, детектива и Третьякова. Что ему еще один?
— Не пойму только, — вздохнул Русницкий, — почему Чернозерский оставил себе мобильник этой девицы? Все-таки улика.
— Это сейчас телефон — улика, — улыбнулся Амир. — А не соверши Скобцов подмену, телефон так и остался бы обычным мобильником. Но Чернозерский-то о первой подмене не знал, потому и не боялся. Трубки он оформлял на себя, поскольку обе они должны были оказаться в его руках. Договор на обслуживание тоже подписан им. Виталия Михайловича, конечно, встревожила пропажа «Моторолы», но именно поэтому он и поостерегся выбрасывать «Эриксон» Два разом «потерявшихся» телефона могли вызвать подозрения.
— Так Скобцов украл телефон у этой лахудры, чтобы не выкинули его собственный, я правильно понимаю? — спросил Стас.
— Не только за этим. — Волин допил кофе, передал стакан Амиру. — Манипуляциями с деньгами, очевидно, занимался лично Чернозерский. Как я понимаю, он лучше остальных разбирался в банковском деле. Да и не доверил бы посторонним такую сумму. После того как «левые» документы были отданы клерку, кто-то должен был сообщить Чернозерскому, что «операция» началась. Скорее всего лже-Светлана использовалась здесь и в качестве связника. Скобцов выкрал у нее «Моторолу». Она, понятное дело, занервничала, но довольно быстро сообразила, что в сумке лежит «Эриксон». Поскольку «Светлана» не догадывалась о двойной подмене, она считала, что этот сотовый — чистый. В результате Скобцов получил возможность лишний раз удостовериться в том, что «Светлана» лжет, и заодно проверить, кому она звонила. С вокзала он поехал в телефонную компанию, предъявил документы и попросил выдать ему на руки счет, включая текущий день. С помощью этого счета Скобцов узнал номер, на который лже-Светлана сбрасывала информацию.
— И что же это за номер?
— Она звонила Чернозерскому. Но.
— Что? — сделал стойку Стас.
— Чернозерский наверняка работал не один. Не пустил бы он такое дело на самотек. Да и слишком слаженно действовали эти ребята. Кто-то должен был координировать их.
— Мы знаем, кто? — спросил Стас.
— Нет. И Скобцов не знает. По идее, эта девица должна была позвонить и Чернозерскому, и координатору. Но звонок в счете только один.
— Кстати, если Скобцов изготовил подписи на копии настоящего документа, как же Чернозерскому удалось украсть деньги? — спросил вдруг Русницкий. — Кредит ведь «упал» на счета ростовчан.
— Это единственная мелочь, которую Скобцов так и не смог разгадать, — сказал Волин. — Во время заседания кредитного комитета подписи были поставлены на настоящем документе! У Скобцова же в сейфе лежала фальшивка. Он сам, своими собственными руками подделал подписи и вручил липу Светлане, полагая, что спасает банковские деньги. Именно на такую реакцию и рассчитывал Чернозерский.
— Вот это да, — протянул Стас. — Вот это я понимаю, нахимичил.
— Но даже если бы Скобцов заподозрил трюк с документами, что он смог бы поделать? Позвонить Вихреву? Он ничего не смог бы доказать, а Чернозерский мгновенно от всего открестился бы. — Волин развел руками. — Как видите, выхода у Скобцова не было. Единственное, что он мог сделать, — продолжать играть по навязанным правилам.
— Крепко, — согласился Стас. — Действительно, «развели» как лоха, без базара. А при чем здесь убитые женщины? И просыпался он на улице. На фига Чернозерскому понадобилось устраивать спектакль со стариком и прочими «фишками»?
— Этот вопрос ты скоро сможешь задать Чернозерскому лично, — пожал плечами Волин. — Но я думаю, он преследовал две цели. Первая: создать ситуацию, при которой Скобцов был бы вынужден давать лживые показания. Мы бы это поняли и решили, что именно он убийца. Иначе зачем ему лгать? А вздумай он рассказать правду, мы бы сделали вывод, что парень — психопат. Причем заметь, Скобцов и сам не мог сказать наверняка, где он был ночью и почему проснулся не в собственной постели, а на помойке. Да еще и весь в крови. То есть он не мог быть стопроцентно уверен, что убийство — не его рук дело. Второе: думаю, Чернозерский решил совместить приятное с полезным. Он крал деньги, устранял шлюху-жену, а заодно и соперника — мужа Татьяны, которой он так добивался. Но для того чтобы у следствия не возникло сомнений относительно личности преступника и мотивов убийства Светланы, нужно было создать опасного маньяка. Эту роль и выполнял Скобцов. — Волин достал сигарету, чиркнул зажигалкой. — Как, по-вашему, для чего понадобилось устраивать дорожную аварию? Это ведь не случайность. Обратите внимание, согласно записям детектива авария с двойником произошла почти на час раньше, чем авария на шоссе.