Идеальный хозяин
Шрифт:
Женя включила лампу и села на кровати. Однажды она уже приходила к нему ночью. И даже не однажды, а дважды: первый раз, когда узнала о предательстве Яна и искала хоть каплю тепла у человека, который обещал о ней заботиться. Второй — когда до одури приревновала его к девушке. И оба раза он не прогнал её, а успокоил и позволил остаться в своей спальне. Неужели сегодня он не поймёт её порыва?
Женя не стала надевать кружевное бельё и причёсываться. Она вскочила с постели и босиком, в длинной ночной рубашке подбежала к двери. Распахнула её — и вскрикнула. Сергей сидел на полу в холодном тёмном коридоре, опершись спиной о стену.
Он рывком поднялся и притиснул её к себе.
— Я так люблю тебя, — сказал он, лихорадочно целуя её щёки, нос и губы, — теперь, когда ты сама ко мне приехала, я не смогу тебя отпустить. Это выше моих сил…
Он внёс её в комнату и положил на кровать. Не прекращая целовать, сорвал с Жени рубашку и отбросил в сторону. С глухим стоном прижался губами к груди, жадно и нетерпеливо провёл ладонями по телу — впервые как мужчина, а не бесполый хозяин. Скользнул поцелуями по животу. Раздвинул ноги и приник к лону горячим ртом. Женя выгнулась от острого удовольствия. Его напор, его больше не сдерживаемая сексуальность отзывались в ней неукротимым желанием. Задыхаясь, она потянулась к нему:
— Я тоже… Тоже хочу…
Она стащила с него свитер и расстегнула ремень, сразу же запуская руку в брюки. Она хотела трогать его голыми пальцами, ощущать гладкость кожи, сжимать его твёрдый член — всё то, чего была лишена Лулу. Сергей торопливо выпутывался из штанин, позволяя ей исследовать своё тело, отдавая себя в жаждущие руки. Потом навис над ней. Нежно развёл колени в стороны.
— Не отпускай меня, — прошептала она, обвивая его шею, — и я всегда буду рядом с тобой.
Он вошёл в неё одним сильным толчком, и это человеческое слияние было таким глубинным, сокровенным и полным, что Женя выдохнула: «Господи…»
Когда они проснулись, Тихая Гавань была укрыта белым покрывалом снега.
60. Эпилог
Женя думала, что они перезимуют на острове, как Робинзон Крузо и Пятница — в приятном уединении и изоляции от внешнего мира. И только Джек будет нарушать их покой милыми щенячьими выходками. Не тут-то было. Несмотря на прекращение судоходства, воздушная тропа к Тихой Гавани не зарастала. Чаще всего прилетал Левент. Он входил в дом, как медведь, — здоровый, косматый, громкоголосый, — и приносил с собой новости с материка. Рассказывал свежие сплетни, передавал приветы от неизвестных Жене знакомых и привозил гостинцы — чаще всего овощи, фрукты и парное мясо.
Никаких вопросов о том, что она делает в Тихой Гавани, Левент не задавал. Он принял как должное её присутствие в жизни Сергея, но сам сближаться с Женей не спешил. Она его понимала: всё-таки она без спросу вторглась в настолько личную область, что некоторая неловкость в общении не могла не ощущаться. Не исключено, что пройдут месяцы, прежде чем Левент поверит ей и перестанет подозревать в неискренности.
Через какое-то время Женя попробовала навести мостик с человеком, который был не просто другом, а названным братом её любимого, — начала с теплотой расспрашивать об Ирине Николаевне. И он оттаял, заулыбался:
— О, мама решила провести эту зиму в Турции! Ей всегда там нравилось — и климат, и люди, и кухня…
— И мужчины, — вырвалось у Жени.
Она прикусила язык, с ужасом понимая, что ляпнула глупость. Но Левент рассмеялся:
— Я вижу, ты в курсе моего происхождения. Нет, мужчины в целом маму не интересуют, она ездит к моему отцу. Несколько лет назад они возобновили отношения.
Женя выдохнула и порадовалась за Ирину Николаевну. После всех этих тяжёлых лет, когда ей приходилось в одиночку воспитывать сына и решать проблемы, которые щедро подкидывала ей жизнь (чего только стоила трагическая смерть Потапова!), она заслужила право на счастье.
Однажды Левент привёз сыр с трюфелем и коробку крабовых клешней — и Женя догадалась, что он купил их специально для неё. Втайне порадовалась, что он не презентовал ей пластинку группы Мамас энд Папас.
— Почему ты всегда приезжаешь один? — спросила она. — Мы не против, если ты пригласишь девушку или… Ну, кого-нибудь ещё.
— Кого, например? — поинтересовался Левент.
— Анубиса? — предположила она.
— У Николая своя жизнь. У Вити тоже. То, что люди иногда играют в странные игры, не значит, что они готовы погрузиться в них с головой. Это всего лишь острые ощущения, новый опыт, способ познания себя и окружающего мира, — он усмехнулся, глядя на её серьёзное лицо. — Ладно, я воспользуюсь вашим приглашением и кое-кого привезу.
И через неделю он приехал с красивой женщиной, накрашенной в стиле пятидесятых годов, — чёрные стрелки, красные губы. Женя присмотрелась и ахнула. Это была Шимоза! Наглая противная кошка, которая летом пострадала от зубов разъярённой Лулу.
— Меня зовут Маша, — благожелательно протянула руку Шимоза.
— Ты на меня не сердишься? — вырвалось у Жени.
— Уже нет. А ты на меня?
Они расхохотались. Маша оказалась приятным в общении человеком — спокойным и скромным. Они быстро нашли общий язык. Она не была девушкой Левента, они просто работали вместе, но Женя подозревала, что Маша влюблена в своего начальника.
Сергей не лукавил, когда предупредил, что будет плотно общаться с психологом. Несколько раз в неделю он уходил в гостевой коттедж и по скайпу разговаривал с врачом. Иногда это длилось часами. После сеансов он часто засыпал, и, чтобы не тревожить его сон, Женя отправлялась гулять с собакой.
За пару месяцев она исходила островок вдоль и поперёк: от дома к скамейке на обрыве, с которого открывался вид на злополучный пляж. Оттуда — кружным путем к белому с красной полосой маяку, от него — к вертолётной площадке, а потом обратно к усадьбе. Никаких призраков на острове не было. Потапова-старшего похоронили в столице на самом престижном кладбище, а Люси сгинула в городе, куда увезли её тело для баллистической экспертизы.
Во время прогулок Женя обдумывала прочитанные книги и в уме составляла рецензии. Возвращалась в дом и снимала блоги, которые быстро становились популярными и вскоре начали приносить доход.
Когда Сергей не занимался с психологом, он по её совету писал воспоминания.
— Ты о детстве пишешь? — спросила Женя.
— Ты знаешь, я собирался писать о детстве, но почему-то пишу о тебе.
— Обо мне?!
— Да. О том, как впервые тебя увидел. Ты зашла в гостиную — такая испуганная и беззащитная. Мне пришлось взять тебя на руки, чтобы ты успокоилась.