Идеальный мир
Шрифт:
В лицо мне дул легкий ветерок. Аэромобилей было чрезвычайно много, они приносились мимо и являлись причиной этого ветерка. Я из любопытства глянула вниз, через край двери и увидела, что на Втором и Третьем уровне такой же рой аэромобилей, спешащих по своим делам.
У меня закружилась голова.
Вспомнив про ремни безопасности, я нажала на кнопку, которая должна была их активировать, и они бы обхватили меня в моем белом платье.
Ничего не произошло. Я нажала еще раз. И снова ничего.
– Ремни
На что получила странный ответ:
– Ремни безопасности заблокированы.
– Так разблокируй.
– Нет доступа к разблокировке.
Я все поняла: хозяин аэромобиля – мой папа. Полный доступ к управлению был, конечно, только у него. Только зачем было блокировать ремни?
На перекрестке загорелся черный цвет. Мы затормозили и ждали синего.
Солнце грело меня своими лучами. Я смотрела на голубое небо, на облака и думала о своей совместной жизни с Мариусом. Обязательно после свадьбы нужно будет отправиться в путешествие. Я представила, как мы будем вместе обедать на открытом воздухе и над нами будут проплывать такие же безмятежные облака.
Синий цвет загорелся. Все аэромобили поехали. И только мой странно зажужжал.
– Система неисправна! Система неисправна! – кричал голос моего аэромобиля.
Дисплей управления загорелся красным цветом.
И прежде чем я успела на что-то нажать, аэромобиль резко набрал бешеную скорость и пулей летел по шоссе.
Я схватилась за сидение так сильно, что мои ногти порвали белую кожу кресла. Мы ехали настолько быстро, что мне казалось – меня сейчас сдует из салона.
Я старалась нажать на что-нибудь, но меня трясло и я никуда своим пальцем не попала.
Тогда я попыталась взять управление в свои руки. Машина меня совсем не слушалась.
«Система неисправна! Система неисправна! Система неисправна!»
Я посмотрела вперед. Мои глаза слезились из-за ветра, но я четко видела, как мы приближаемся к еще одному перекрестку и там загорается черный цвет.
Секунда – и мы врезаемся в ряд аэромобилей перед нами.
Удар. Боль. Темнота.
Глава 4. Мои похороны
– Пик! Пик! Пик! Пик!
Это было первое, что я услышала. Непонятное пиканье. Каждое «Пик!» словно ударял мою голову болью. Боль была невыносимой. Я застонала и открыла глаза.
Все было белое, яркое и размытое. Я зажмурилась.
Во рту пересохло. Меня накатила волна боли – с головы и до самых кончиков пальцев.
– Пик! Пик! Пик!
– Кто-нибудь… Дайте пить… – сказала я шепотом.
– Она очнулась! – крикнула какая-то женщина.
– Пить… – просила я неизвестно кого.
Я попыталась открыть еще раз глаза. В этот же момент я услышала
И снова белый свет, ослепительно белый. Он просто резал мое зрение, которое только что было в полной темноте. Я сделала еще попытку посмотреть, где же я нахожусь. А потом еще одну. Примерно с седьмого раза мои глаза привыкли к освещению, хотя из них катились слезы от всей этой белизны, но я, наконец, увидела комнату. Оказалось, что я лежу в больничной палате.
– Видите, она очнулась.
В дверях палаты я увидела доктора и медсестру.
Доктор подошел ко мне, посмотрел мне прямо в глаза оценивающим взглядом и спросил:
– Как Вы себя чувствуете?
Не знаю почему, но у меня не было сил что-то ему ответить. Я открыла рот, пытаясь что-то сказать, но все мои попытки оказались тщетными.
– Так, не волнуйтесь. Сейчас посмотрим ваше состояние.
Медсестра на что-то нажала возле окна.
На стене, прямо напротив меня, появился экран с какими-то данными. Из всего я разобрала только график своего пульса. Остальное было совершенно непонятно.
– Ну что я могу сказать… Стабильно все. Отдыхайте.
Доктор мне улыбнулся. Затем подошел к медсестре, сказав ей очень тихо (но я все равно услышала):
– Дайте обезболивающего и снотворного.
«И пить…» – мысленно сказала им я.
Пить мне не дали. После ухода доктора медсестра запустила робота, походившего на лакированного белого человека с черными стеклами вместо глаз, и он ввел мне в вены нужные вещества.
Сколько я проспала – не знаю. Когда очнулась, был вечер – в палате горел свет, а в окне виднелись яркие огни ночного Турписа.
Пить мне не хотелось. Но чувствовала я себя просто ужасно.
– Верона…
Я увидела папу. Он сидел возле моей больничной кровати. Его лицо было изможденным и замученным. Волосы, которые всегда были идеально уложены, сейчас торчали из стороны в сторону. На подбородке виднелась довольно приличная щетина.
– Пап…
– Да?
– Мне больно.
Папа тяжело вздохнул. Он взял меня за руку и стал ее гладить.
– Мне тоже больно, Верона. Жаль, что так получилось.
Он заплакал.
– Что получилось? – осиплым голосом спросила я его.
– Ты не помнишь аварию? – вопросом ответил он, смахивая слезы рукой с лица.
– Нет…
– Мой аэромобиль потерял управление и врезался на перекрестке в другие машины. Воздушная подушка не дала ему полететь вниз, но он перевернулся, а ты… Ты не была пристегнута. Ты упала с высоты двухсотого этажа и долетела до Первого уровня. Если бы ты ударилась об асфальт Первого уровня, то умерла бы мгновенно. Но ты попала прямо в салон другого аэромобиля. Твое падение помяло ему крышу. Точнее, от крыши там мало что осталось.