Идеальный мужчина
Шрифт:
— И рубашку свою не забудь!
Алекс замедлил шаг, протянул руку и снял рубашку с антенны. Просунул руки в рукава, но застегиваться не стал. Он успел заметить, в какое замешательство привел вид его голого торса отважную похитительницу, и ему это очень понравилось. Воображение снова подсунуло соблазнительную картину: он сидит в кресле-качалке, а Брук раскинулась у него на коленях в самой эротической позе…
— Интересно, как бы я завел машину без ключа? — Он не спешил подняться на крыльцо и задержался на нижней ступеньке. Брук изо всех сил делала независимый вид, но ничего не могла с собой
— От репортеров можно ждать любой пакости!
— Ну, в данном случае вы ошибаетесь. — Алекс со вкусом, не спеша прошелся взглядом по ее изящной фигурке, заставив Брук смутиться и покраснеть. — Хотя при желании вы могли бы научить меня многим интересным вещам. — На этот раз речь явно шла не о машинах. Алекс ясно дал понять, что был бы не прочь «завести» саму Брук.
— Поищи себе учительницу в другом месте! — Она ринулась обратно в дом, буркнув по дороге: — Сексуальный маньяк!
Алекс отлично слышал это лестное определение, слетевшее с горячих губок. Черт побери, эта женщина — настоящий динамит! Он с каждой минутой возбуждается все сильнее!
— Вы имеете что-то против секса? — Он с ехидной ухмылкой смотрел, как Брук замерла на пороге. Судя по ее напряженной позе, ничего хорошего ждать не приходилось. Брэдшоу постарался придать себе как можно более серьезный вид, прежде чем его пригвоздили к месту яростно пылавшие янтарные очи. Загадочный продолговатый предмет, оттопыривавший ее карман, медленно приподнялся и нацелился ему в грудь. Однако Алекс давно перестал бояться, что грозная похитительница выстрелит, — хотя кое-кому такая уверенность показалась бы довольно глупой.
— Ты и Ди об этом спрашивал? И так же окучивал ее, как сейчас меня? — В негромком, усталом голосе вдруг прозвучала такая боль, что Алексу стало неловко. Он как-то успел забыть, кем считает его Брук Уэлш. — Ты заморочил голову моей младшей сестре, чтобы она позволила себя соблазнить? — Она застыла на верхней ступеньке, не сводя с него пылающего взгляда. — Я готова простить Ди за то, что она тебе поверила. Но я ни за что не прощу тебе то, что ты воспользовался ее доверчивостью!
Алекс, как ни пытался, так и не смог найти достойный, ответ. Иначе ему пришлось бы назвать свое настоящее имя. Вполне возможно, что тот человек, которым его считают, вполне заслужил и ее презрение, и грубость. Он понимал Брук и ни в чем ее не винил. Больше того — на ее месте он вел бы себя точно так же.
— В чем-то тут есть и моя вина, — внезапно призналась она все тем же усталым голосом, и Алексу показалось, что он вот-вот утонет, растворится в бездонной глубине ее потемневших янтарных очей. — Я учила ее верить в лучшее, в то, что хороших людей на свете больше, чем плохих. Разве я могла предположить, что однажды она встретит тебя? Человека без души и совести, способного соблазнить женщину ради минутной забавы.
Огонь, сверкавший сейчас в ее взоре, не имел ничего общего с пламенем страсти. Ее ненависть была так же горяча и неистова, как и разбуженное им желание, и вполне могла взять верх. Перед ним стояла тигрица, защищавшая своего детеныша, и еще более опасная от того, что ей не удалось его защитить.
Снова возникла мысль раскрыть свое настоящее имя, пока не случилось что-то непоправимое. Но вряд ли это спасло бы ситуацию. Брук Уэлш вряд ли обрадуется, когда узнает, что ошиблась и похитила не просто невинного человека, а своего собственного босса.
Глава 5
Пожалуй, она напрасно затащила его в дом. Брук стояла возле буфета и намазывала ореховым маслом завалявшиеся с доисторических времен крекеры, а мистер Озабоченный торчал у нее за спиной и буквально дышал в затылок, так что при любом неловком движении она могла угодить ему локтем в живот.
Ей пришлось сделать усилие, чтобы никак не отреагировать. Попросишь его отодвинуться — и мерзавец наверняка вообразит, будто она к нему неравнодушна. Это, конечно, соответствовало действительности, но Брук скорее провалится сквозь землю, чем даст ему повод так думать. Наконец она не выдержала и буркнула:
— Посторонись!
Он отодвинулся ровно настолько, чтобы позволить ей впритирку проскользнуть к раковине и положить туда измазанный маслом нож. Старательно делая вид, будто не замечает, какая у него гладкая загорелая кожа, Брук поспешила вернуться к буфету.
— Вы всегда, такая сердитая? — вдруг поинтересовался он, следя за каждым ее движением.
Брук кинула в рот крекер и тут же скривилась: ну и гадость! Кто бы мог подумать, что старые крекеры и подсохшее ореховое масло так отвратительны на вкус! Ну и черт с ними, она еще не настолько проголодалась! Решительно отодвинув от себя невкусную пищу, Брук сунула руку в буфет и тщательно обшарила верхнюю полку. Тем временем ей удалось наконец прожевать злополучный крекер, и она возмущенно выпалила:
— А ты представь себя на моем месте! Ты бы обрадовался, если бы узнал, что твоя сестра залетела от какого-то проходимца? Или все-таки у тебя испортилось бы настроение? А может быть, ты бы даже рассердился?
— Ваша ирония бесподобна! — ехидно заметил он.
— Благодарю! — Она вздернула подбородок. Как бы ей избавиться от куртки? В доме становится жарко, да вдобавок этот тип только и делает, что путается под ногами. Какого черта ей париться? Все равно уже ясно, что «пушка» у нее в кармане пугает его ничуть не больше, чем простая деревяшка. Они здесь вдвоем, и при желании он запросто может ее скрутить.
Тем не менее она предпочла не раздеваться. Это давало хотя бы призрачное ощущение безопасности — куртка скрывала от настырного приставалы большую часть ее прелестей.
— Ну, так как: ты бы рассердился или нет?
— Вообще-то у меня нет сестры. Но, пожалуй, да, я бы встревожился, узнав, что она забеременела, не желая того. А кроме того, я бы непременно вспомнил, что такими делами можно заниматься только вдвоем.
Брук хотела было не реагировать ни на его ответ, ни на обнаженную мускулистую грудь под распахнутой рубашкой, но передумала и неохотно кивнула: